По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно­процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова

Постановление от 27 июня 2000 г. № 11-П (Извлечение)

(о возникновении права на защиту и ознакомление с материалами дела)

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба граждани­на В.

54

Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. Как следует из жалобы, 2 октября 1997 года в рамках расследования по уголовному делу, возбужденному по при­знакам преступления, предусмотренного статьей 163 УК Рос­сийской Федерации, следственными органами при ГУВД го­рода Санкт-Петербурга и Ленинградской области был произ­веден обыск по месту жительства гражданина В. И. Маслова, после чего он был принудительно доставлен в региональное управление по борьбе с организованной преступностью, где удерживался более 16 часов. За это время в отношении него был проведен ряд других следственных действий — опознание, допрос в качестве свидетеля, очная ставка.

В ответ на ходатайство В. И. Маслова об обеспечении помощи адвоката (защитника) следователь разъяснил ему, что в соответствии с частью первой статьи 47 УПК РСФСР такая помощь предоставляется только обвиняемому — с мо­мента предъявления обвинения и подозреваемому — с момен­та объявления ему протокола задержания или постановления о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, а поскольку В. И. Маслов в данный момент по своему процессуальному положению является свидете­лем, его просьба не может быть удовлетворена. Протокол же о задержании в качестве подозреваемого был объявлен В. И. Маслову после того, как он уже длительное время на­ходился в положении фактически задержанного и в отно­шении него были проведены опознание, допрос в качестве свидетеля и очная ставка.

После предъявления В. И. Маслову обвинения осущест­вляющий его защиту адвокат заявил ходатайство об ознаком­лении с протоколами следственных действий, проведенных с участием В.

Действия следователя неоднократно обжаловались В. И. Масловым и его защитником в прокуратуру и суд, ко-

55

торые, однако, не усмотрели в них каких-либо нарушений права В. И. Маслова пользоваться помощью адвоката (за­щитника) с момента задержания. Только после рассмотрения судом кассационной инстанции их требования в части, ка­сающейся применения части второй статьи 51 УПК РСФСР, были удовлетворены: признан незаконным отказ защитнику в предоставлении для ознакомления протоколов следствен­ных действий, проведенных с участием его подзащитного, и в производстве выписок из процессуальных документов.

Гражданин В. И. Маслов, полагая, что его конституцион­ным правам в уголовном процессе причинен невосполнимый ущерб, поскольку они своевременно не были реализованы на важной для защиты стадии уголовного процесса, обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с прось­бой проверить конституционность примененных в его деле положений УПК РСФСР, как противоречащих статьям 45 (часть 2), 48 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Рос­сийской Федерации.

Таким образом, предметом рассмотрения по настояще­му делу являются положения части первой статьи 47 УПК РСФСР, которые допускают защитника к участию в деле с момента объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, протокола задержания либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу; а также положения части вто­рой статьи 51 УПК РСФСР, которые толкуются правоприме­нительной практикой как не предоставляющие защитнику до окончания расследования по делу право знакомиться с про­токолами следственных действий, произведенных с участием его подзащитного до того, как он был признан подозревае­мым, и документами, которые предъявлялись либо должны предъявляться подозреваемому и обвиняемому, и исключаю­щие право выписывать необходимые сведения из материалов, с которыми защитник был ознакомлен.

2. Конституция Российской Федерации, гарантируя го­сударственную защиту прав и свобод человека и гражданина (статья 2; статья 45 часть 1), предоставляет каждому право на получение квалифицированной юридической помощи (ста­тья 48 часть 1) и, кроме того, прямо предусматривает, что 56

«каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняе­мый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обви­нения» (статья 48 часть 2).

Закрепляя это право как непосредственно действующее, Конституция Российской Федерации не связывает предостав­ление помощи адвоката (защитника) с формальным призна­нием лица подозреваемым либо обвиняемым, а следователь­но, и с моментом принятия органом дознания, следствия или прокуратуры какого-либо процессуального акта, и не наделя­ет федерального законодателя правом устанавливать ограни­чительные условия его реализации.

Норма статьи 48 (часть 2) Конституции Российской Фе­дерации определенно указывает на сущностные признаки, характеризующие фактическое положение лица как нуждаю­щегося в правовой помощи в силу того, что его конститу­ционные права, прежде всего на свободу и личную непри­косновенность, ограничены, в том числе в связи с уголовным преследованием в целях установления его виновности. Поэ­тому конституционное право пользоваться помощью адвоката (защитника) возникает у конкретного лица с того момента, когда ограничение его прав становится реальным.

По буквальному смыслу положений, закрепленных в ста­тьях 2, 45 и 48 Конституции Российской Федерации, право на получение юридической помощи адвоката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессуаль­ного статуса, в том числе от признания задержанным и по­дозреваемым, если управомоченными органами власти в от­ношении этого лица предприняты меры, которыми реаль­но ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения,— удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов, а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность.

В противоречие с требованиями статьи 48 Конституции Российской Федерации оспариваемые положения части пер­вой статьи 47 УПК РСФСР препятствуют реализации права 57

на помощь адвоката (защитника), допуская ее не с момента фактического задержания лица, подозреваемого в соверше­нии преступления, а лишь с момента объявления ему орга­нами дознания и следствия протокола задержания или по­становления об аресте, в результате чего реализация права на защиту и права пользоваться помощью адвоката (защитника) ставится в зависимость от усмотрения этих органов.

Такое усмотрение открывает возможность для недопусти­мых произвольных властных действий в отношении лица, чьи конституционные права и свободы ограничиваются, что не только противоречит принципам свободы и личной непри­косновенности (статья 22 часть 1 Конституции Российской Федерации), но и умаляет достоинство личности как основу признания и уважения ее прав и свобод (статья 21 часть 1 Конституции Российской Федерации).

3. Закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции Рос­сийской Федерации право пользоваться помощью адвоката (защитника) является конкретизацией более общего права, предусмотренного частью 1 той же статьи,—права каждо­го на получение квалифицированной юридической помощи (Постановление Конституционного Суда Российской Феде­рации от 28 января 1997 года по делу о проверке конститу­ционности части четвертой статьи 47 УПК РСФСР). Поэто­му статья 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации, дополнительно гарантирующая защиту от необоснованных ограничений предусмотренного статьей 22 Конституции Рос­сийской Федерации права на свободу и личную неприкосно­венность, не может толковаться как ограничивающая право на квалифицированную юридическую помощь адвоката—та- кая помощь должна быть предоставлена каждому лицу, в том числе в рамках уголовного преследования в любых его фор­мах. Иное истолкование было бы умалением конституцион­ного права каждого на получение квалифицированной юри­дической помощи, которое не может быть ограничено ни при каких обстоятельствах и противоречило бы статьям 55 (часть 3) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда Российской Федера­ции от 27 марта 1996 года по делу о проверке конституцион- 58

ности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации «О госу­дарственной тайне»).

Поскольку конституционное право на помощь адвоката (защитника) не может быть ограничено федеральным зако­ном, то применительно к его обеспечению понятия «задер­жанный», «обвиняемый», «предъявление обвинения» должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в придава­емом им Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР более узком смысле. В целях реализации названного конституцион­ного права необходимо учитывать не только формальное про­цессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная дея­тельность могут подтверждаться актом о возбуждении в от­ношении данного лица уголовного дела, проведением в от­ношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в це­лях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него (в частности, разъяснением в со­ответствии со статьей 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации права не давать показаний против себя самого). Поскольку такие действия направлены на выявление улича­ющих лицо, в отношении которого ведется уголовное пресле­дование, фактов и обстоятельств, ему должна быть безотла­гательно предоставлена возможность обратиться за помощью к адвокату (защитнику). Тем самым обеспечиваются условия, позволяющие этому лицу получить должное представление о своих правах и обязанностях, о выдвигаемом против него обвинении и, следовательно, эффективно защищаться, и га­рантирующие в дальнейшем от признания недопустимыми полученных в ходе расследования доказательств (статья 50 часть 2 Конституции Российской Федерации).

Изложенное понимание конституционных норм о праве каждого при осуществлении в отношении него уголовного преследования на доступ к адвокату согласуется также с нор­мами международного права, в соответствии с которыми в Российской Федерации признаются и гарантируются пра­

ва и свободы человека и гражданина (статья 15 часть 4; ста­тья 17 часть 1 Конституции Российской Федерации).

Доступ к адвокату как неотъемлемая гарантия права на за­щиту в случае уголовного обвинения предусмотрен статьей 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также статьями 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым каждому арестованно­му или задержанному сообщаются незамедлительно причины ареста и предъявляемое обвинение и обеспечивается право на безотлагательное решение судом вопроса о законности задер­жания и справедливое публичное разбирательство дела при предоставлении возможности защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника.

Рассматривая право обвиняемого на получение помо­щи адвоката как распространяющееся на досудебные стадии производства (решение от 24 мая 1991 года по делу Quaranta, Series A, no. 205, para 27; решение от 24 ноября 1993 года по делу Ymbrioscia, Series A, no. 275, para 36), Европейский Суд по правам человека сформулировал ряд положений, согласно которым отказ задержанному в доступе к адвокату в течение первых часов допросов полицией в ситуации, когда праву на защиту мог быть нанесен невосполнимый ущерб, является — каким бы ни было основание такого отказа—несовмести- мым с правами обвиняемого, предусмотренными статьей 6 (пункт 3с) Конвенции о защите прав человека и основных свобод (решение от 8 февраля 1996 года по делу Murray, 1996—1, para 66). При этом под обвинением в смысле ста­тьи 6 Конвенции Европейский Суд по правам человека по­нимает не только официальное уведомление об обвинении, но и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления, которые влекут серьезные последствия или существенным образом сказываются на положении подозре­ваемого (решение от 27 февраля 1980 года по делу Deweer, Series A, no. 35, para 44, 46; решение от 15 июля 1982 года по делу Eckle, Series A, no. 51, para 73; решение от 10 декабря 1982 года по делу Foti, Series A, no. 56, para 52), т. е. считает необходимым исходить из содержательного, а не формально­го понимания обвинения.

Таким образом, оспариваемые положения части первой статьи 47 УПК РСФСР, согласно которым лицо, подозре­ваемое в совершении преступления, получает право пользо­ваться помощью защитника с момента объявления ему либо протокола задержания, либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу, исходя из их буквального смысла, ограничивают право каждого на досудебных стадиях уголовного судопроиз­водства пользоваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием, и, следовательно, не соответствуют ста­тьям 17 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 1), 48 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

4. Оспариваемые положения части второй статьи 51 УПК РСФСР, по их буквальному смыслу, не предусматривают право защитника до окончания расследования по делу зна­комиться с протоколами следственных действий, произведен­ных с участием подзащитного до признания его подозревае­мым, и с документами, которые предъявлялись либо должны предъявляться подозреваемому и обвиняемому, а также право выписывать из материалов, с которыми защитник был оз­накомлен, любые сведения в любом объеме. Именно таким образом эти положения были истолкованы в деле заявителя органами следствия, прокуратуры и в первоначальных реше­ниях — судом.

Данное правоприменителем истолкование, однако, не вы­текает из этих норм УПК РСФСР, если их рассматривать во взаимосвязи с положениями, которые устанавливают право и обязанность защитника в уголовном судопроизводстве ис­пользовать любые средства и способы защиты, не противоре­чащие закону (часть первая статьи 51 УПК РСФСР, статья 16 Положения об адвокатуре РСФСР).

Оспариваемые положения части второй статьи 51 УПК РСФСР обязывают следствие предъявить защитнику подо­зреваемого как материалы следственных действий с участи­ем подозреваемого, так и документы, которые предъявлялись подозреваемому либо должны быть ему предъявлены, а так­же которые подтверждают законность и обоснованность при-

менения к нему меры пресечения. Отказ защитнику в озна­комлении с материалами следствия, которые были добыты с участием подозреваемого или стали ему известны иным об­разом до признания его подозреваемым, как и ограничение права защитника выписывать из материалов, с которыми он был ознакомлен до окончания следствия, любые сведения и в любом объеме не имеют разумного основания, не могут быть оправданы интересами следствия или иными консти­туционно значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод (статья 55 часть 3 Конституции Российской Федерации).

Иное истолкование оспариваемых положений части вто­рой статьи 51 УПК РСФСР противоречило бы также смыслу статьи 45 (часть 1) Конституции Российской Федерации, со­гласно которой в Российской Федерации гарантируется го­сударственная защита прав и свобод, и статьи 48 Конститу­ции Российской Федерации, закрепляющей право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе право пользоваться помощью адвоката (защитника) по уголовным делам.