Дѣло Первушиныхъ.
Дѣло Первушиныхъ,
обв. въ уничтоженіи духовнаго завѣщанія.
Въ іюлѣ 1866 года въ г. Александровѣ, Владимірской губерніи, въ собственномъ домѣ медленно умиралъ престарѣлый Григорій Андреевичъ Первушинъ, 1-й гильдіи александровскій купецъ, откупщикъ-милліонеръ.
Толпа родственниковъ наполняла домъ умирающаго. Среди нихъ были старшій сынъ Первушина Иванъ, младшій Григорій и дочь Александра.Дочь откупщика и оба его сына были богато надѣлены имъ за нѣсколько лѣтъ до смерти. Оба сына, сами уже къ тому времени богатые откупщики, вели каждый свое дѣло. Григорій жилъ при отцѣ, Иванъ отдѣльно—въ Ростовѣ.
Ко времени смертельной болѣзни старика у него осталась лишь незначительная часть состоянія—домъ въ Александровѣ и тысячъ 18 рублей въ процентныхъ бумагахъ: такая цѣнность отцова имущества казалась братьямъ съ высоты ихъ милліоновъ „сущими пустяками", какъ выразился одинъ изъ нихъ на судѣ.
Тѣмъ не менѣе вотъ что произошло изъ-за этого имущества.
5 іюля 1866 года Иванъ Григорьевичъ Первушинъ уѣхалъ по дѣламъ изъ Александрова въ Ростовъ. На другой день послѣ его отъѣзда, 6 іюля, въ его отсутствіе, было составлено и надлежащимъ порядкомъ подписано домашнее духовное завѣщаніе, согласно которому умирающій старикъ изъ особенной любви къ находящимся при немъ дочери Александрѣ и сыну Григорію завѣщалъ первой домъ въ Александровѣ, а второму — оставшійся капиталъ.
Сбивчивыя и во многомъ противорѣчивыя показанія свидѣтелей и объясненіе обвиняемаго устанавливаютъ, что духовное завѣщаніе это было составлено, вѣроятно, по иниціативѣ. Александры Первушиной и, во всякомъ случаѣ, при дѣятельномъ участіи ея и Григорія Григорьевича.
11 іюля вернулся въ Александровъ Иванъ Григорьевичъ Первушинъ.
Узнавъ о состоявшейся въ его отсутствіи духовномъ завѣщаніи, онъ очень взволновался и хотѣлъ было итти къ умирающему отцу объясниться.
По его мнѣнію, отецъ былъ всегда къ нему расположенъ болѣе, чѣмъ къ брату Григорію, и для него было непонятно, какъ могъ старикъ обойти его, болѣе, по его мнѣнію, заслуживавшаго той „особенной любви", о которой говорилось въ завѣщаніи.Александра очень испугалась намѣренія брата и уговорила его не итти къ отцу, сама же, попросивъ у брата Григорія хранившееся у него завѣщаніе, отнесла его Ивану Григорьевич}'.
Здѣсь—одна ли. или при содѣйствіи своего брата Ивана —она разорвала завѣщаніе, о чемъ к сказала брату Григорію. Тотъ заявилъ объ этомъ въ Александровское Уѣздное Полицейское Управленіе.
Когда вслѣдъ затѣмъ навѣдался въ домъ Первушиныхъ александровскій уѣздный исиравнидъ, желал уговорить братьевъ „покончить дѣло домашнимъ порядкомъ1*, онъ засталъ старика Первушина уже въ гробу.
Заявленію Григорія быть данъ ходъ, и въ результатѣ долгой процедуры 60-лѣтній Иванъ и ЗЗ-лѣткяя Александра Первушины были преданы суду по обвиненію въ преступленіи, предусмотрѣнномъ 1657 ст. Улож. о Нак., а Григорій Первушинъ вступилъ'въ дѣло въ качествѣ гражданскаго истца.
Дѣло было разсмотрѣно 14 и 15 декабря 1871 года Владимірскимъ Окружнымъ Судомъ съ участіемъ присяжныхъ засѣдателей.
Предсѣдательстзозалъ товарищъ предсѣдателя Арцимовичъ. Обвинялъ товарищъ прокурора Петровъ. Защищали: Ивана Первушина — присяжный повѣренный Бенислазскш, а Александру Первушину—присяжный повѣренный В. А. Капеллеръ.
Гражданскій искъ Григорія Первушина поддерживалъ Ѳ. Н. Плевако.
Присяжные засѣдатели на вопросъ о доказанности того, что Андреемъ Первушинымъ было составлено завѣщаніе, распредѣлявшее имущество между Григоріемъ и Александрой Первушиными, отвѣтили утвердительно.
На вопросъ о доказанности того, что завѣщаніе это было истреблено И іюля 1866 года — отрицательно.
Вопросы о виновности подсудимыхъ оставлены безъ отвѣта, почему послѣдніе были признаны по суду оправданными.Рѣчь въ защиту интересовъ гражданскаго истца.
⅜∙
Гг. судьи, гг. присяжные засѣдатели!
Всѣ мы призваны поработать въ настоящемъ дѣлѣ: вы—рѣшить го, мы — содѣйствовать вамъ въ этомъ.
Въ ряду сторонъ,—я говорю о себѣ, о прокурорѣ и о защитѣ,— на мнѣ, какъ на повѣренномъ гражданскаго истца, лежитъ задача доказать, что совершился фактъ разрыва завѣщанія, — отъ признанія котораго зависятъ имущественныя права моего вѣрителя.
Дальше этой задачи я не пойду: я не буду прибавлять съ своей стороны никакихъ отягчающихъ участь подсудимыхъ доводовъ и соображеній. Въ настоящемъ дѣлѣ, болѣе чѣмъ когда-либо, не слѣдуетъ ходить дальше предѣловъ, предоставленныхъ истцу: въ настоящемъ дѣлѣ, на ряду съ закономъ, совѣсть указываетъ на эти предѣлы.
Въ самомъ дѣлѣ, настоящій процессъ—изъ ряду вонъ. Дѣло антипатично съ перваго взгляда: братъ ведетъ брата на судъ, родной родному готовитъ участь, какую не всякій врагъ захочетъ приготовить врагу своему.
Противъ этого говоритъ нравственное чувство. Конечно, преступленіе должно преслѣдовать: это слово закона, о которомъ напоминаютъ его печатные своды. Но еще глубже и сильнѣе голосъ нравственнаго закона,—что когда правонарушеніе совершилъ свой, близкій человѣкъ, членъ одной семьи, то мы должны прощать, отпускать ему неправду.
Голосъ, напоминающій объ этомъ законѣ, такъ силенъ и очевиденъ, что предъ нимъ преклонилось само государство: оно, какъ извѣстно, преслѣдуя преступленія въ интересѣ общественномъ, оставляетъ безъ послѣдствій многіе виды закононарушеній, когда ихъ совершили другъ противъ друга члены семьи и когда потерпѣвшіе не желаютъ преслѣдованія.
Но если дѣло такъ антипатично, то зачѣмъ же, вы спросите, служитель закона, призванный по обязанности и праву своей профессіи защищать подсудимыхъ, отстаивать невиновность лицъ, привлеченныхъ къ суду ревнивою бдительностью прокурорской власти,—за-, чѣмъ онъ покинулъ тотъ лагерь, гдѣ легче, теплѣе, гдѣ задача человѣчнѣе, и сталъ отстаивать дѣло, за которое его могутъ ожидать упреки и осужденія?
Отвѣтомъ на это будутъ дальнѣйшія слова мои.
Мы стали здѣсь потому, что не цѣлей осужденія' желаемъ мы, не къ нимъ стремится мой вѣритель, я убѣжденъ, что печальныя послѣдствія процесса его бы испугали; позднее раскаяніе мучило бы его совѣсть; вѣрующій человѣкъ,—онъ ежеминутно слышалъ бы голосъ карающаго Бога: „Что ты сдѣлалъ, ты убилъ брата своего!"
Братъ обвиняемаго ищетъ только права, самовольно нарушеннаго произволомъ старшаго брата. Онъ ищетъ возстановленія завѣщанія, которымъ покойным отецъ его засвидѣтельствовалъ передъ свѣтомъ первенство младшаго брата въ чувствѣ родительской любви и благословилъ его тѣми незначительными крохами своего достоянія, которыя дороги не какъ цѣнность, а какъ даръ, какъ знакъ любви, какъ предметъ семейной гордости- одареннаго.
Корыстной цѣли въ дѣяніи моего кліента нельзя видѣть, какъ ея нѣтъ и въ дѣяніи обвиняемыхъ: братья Первушины считаютъ свое состояніе милліонами, а имущество завѣщанное — старый отцовскій домъ и другія вещи—стоять много-много іо тысячъ руб., а, по заявленію зашиты—менѣе 5 тысячъ.
Искать разрѣшенія поводовъ настоящаго дѣла слѣдуетъ именно въ самолюбіи и семейныхъ интересахъ, въ томъ желаніи удержать за собою знаки отцовскаго благословенія, которое свойственно людямъ, сохранившимъ во всей цѣлости семейныя привязанности.
При этомъ взглядѣ на дѣло антипатичность его пропадаетъ.
Въ лицѣ обвинителя и обвиняемаго вы видите лишь двухъ спорящихъ объ отцовскомъ благословеніи сыновей, придающихъ значеніе, дорожащихъ памятью и волей покойнаго.
Вы будете такъ смотрѣть на это дѣло и отбросите чувство антипатіи къ брату, начавшему процессъ, когда примете во вниманіе, что онъ не искалъ уголовнаго суда, не хотѣлъ вести брата на скамью позорную. Это уже форма нашего суда, нашего судопроизводства, по которой доказывать, что лицо изорвало духовное завѣщаніе нельзя иначе, какъ въ порядкѣ уголовнаго суда; это уже законъ сдѣлалъ, а не потерпѣвшій, что обвиняемый преданъ суду; у потерпѣвшаго — одна цѣль: доказать, что было завѣщаніе, содержаніе котораго такое-то.
Если это такъ, то въ правѣ ли вы будете отвернуться отъ требо- ранія потерпѣвшаго, въ правѣ ли отвергать тотъ фактъ, отъ существованія котораго зависятъ не цѣнныя, а дорогія по воспоминаніямъ права истца?
Я утверждаю, что вы этого сдѣлать не въ правѣ.
Изъ педметовъ, подлежащихъ вашему суду, первый —это фактъ
совершившійся, второй—это виновность лица, совершившаго этотъ фактъ. Вы рѣшаете ихъ по совѣсти, т.-е. по правдѣ.
Поэтому, гесли вы видите, что фактъ совершился, вы поступаете противъ совѣсти, если, скажете, что онъ не совершился.
Отвергнуть его вы въ правѣ лишь тогда, когда его не было, когда сомнительно его существованіе. .Но, признавая фактъ, вы не признаете еще виновности, ибо между ними нѣтъ необходимой связи. Для виновности ваша совѣсть имѣетъ иную мѣру: она мѣритъ силу воли, обстоятельства, среди которыхъ дѣйствовала эта воля, и степень зла въ этой волѣ, когда она совершала то или другое дѣло.
Поэтому, если совѣсть ваша—противъ виновности, не думайте, что тогда вы должны отвергнуть фактъ: вы должны отвергнуть лишь виновность. Приговоръ по совѣсти не можетъ быть въ противорѣчіи съ очевидной истиной, и тотъ, кого нельзя признать виновнымъ въ дѣяніи, воспрещенномъ закономъ, но имъ совершенномъ, долженъ быть признанъ незлонамѣреннымъ дѣятелемъ факта, который имъ совершонъ...
Переходя затѣмъ къ фактической части рѣчи, повѣренный гражданскаго истца указалъ на тѣ свидѣтельскія ■ показанія, которыми подтвердился фактъ составленія завѣщанія и его уничтоженія. Онъ обратилъ вниманіе присяжныхъ на разсказъ подсудимой Александры Первушиной объ этомъ событіи и доказывалъ, что появленіе завѣщанія, составленннаго въ интересѣ Григорія и Александры Первушиныхъ, дѣтей покойнаго Андрея Первушина, жившихъ съ нимъ, легко объясняется этимъ фактомъ сожительства.
Живя съ отцомъ,—продолжалъ онъ,—и тѣмъ имѣя случай въ послѣднее время постоянно оказывать мелочныя услуги и знаки вниманія къ умирающему старику, Григорій и Александра Первушины могли этимъ нравственно вліять на волю старика и дать ему поводъ къ составленію въ ихъ пользу завѣщанія.
Утверждая, что было завѣщаніе и что оно уничтожено волею Ивана Первушина, повѣренный гражданскаго истца просилъ признать этотъ фактъ.
Далѣе признанія этого факта,—продолжалъ гражданскій истецъ—я ничего не желаю, да и не въ правѣ искать. Отстаивая интересы мо- *его довѣрителя и стѣсняя себя въ правѣ поступаться его интересами, обоснованными на завѣщательной волѣ покойнаго, я, однако, думаю, что и за предѣлами этихъ правъ не прекращаются интересы его.
Интересъ семьи, интересъ каждаго изъ ея членовъ, это —сво-бода и оправданіе брата и сестры Первушиныхъ; подобный вердиктъ былъ бы великимъ нравственнымъ благомъ для семьи.
Поэтому, если сейчасъ, въ настоящую минуту, увлеченный заблужденіемъ ума и давно накопившейся желчью отъ семейнаго спора, Григорій Первушинъ не сознаетъ важности для себя этого семейнаго интереса, то мы не должны обращать на это вниманія.
Адвокатъ служитъ правосудію, но никогда не будетъ орудіемъ мести и вражды. И если въ душѣ его вѣрителя еще гнѣздится неостывшая досада на брата—адвокатъ ея не знаетъ, ея не слышитъ.
Единственный интересъ—о которомъ можно говорить въ судѣ, не оскорбляя его святости, это — возстановленіе воли покойнаго, признаніе, что эта воля была высказана такъ или иначе. Вотъ все, чего мы желаемъ.
Но такъ какъ этотъ интересъ все же преходящій, такъ какъ онъ выразился въ формѣ передачи имущества любимому сыну, то онъ сталъ внѣшнимъ, усчитываемымъ.
Правда, цѣна его ничтожна,—малый ребенокъ сосчитаетъ его: вѣсъ и мѣра его незначительны. Поэтому было бы несправедливо, взволновалось бы чувство, если бы для достиженія этого интереса пришлось заплатить такой дорогой цѣной, какъ потеря брата и сестры, и я отъ имени моего вѣрителя прошу возвратить ему не только то, чего онъ домогается, но равно и то, что дороже этихъ благъ,'—возвратить ему брата и сестру.
Повторяю, что, можетъ быть, сію минуту слова мои не гармонируютъ съ настроеніемъ души моего кліента; можетъ быть, слово осужденія готово сойти съ языка его,—но что до этого за дѣло!
Такъ врачу у постели больного, когда онъ совершаетъ операцію, тяжелую, но необходимую для спасенія жизни, приходится слышать неодобреніе, — иногда, отчаянный крикъ брани...
Значеніе дѣла выяснится: придетъ врем—и въ спасеніи брата и сестры увидитъ мой кліентъ осуществленіе высшихъ интересовъ въ своемъ нравственномъ хозяйствѣ.
Я кончаю.
Какъ адвокатъ моего кліента, я прошу признать тѣ права, которыя мы отстаиваемъ; какъ человѣкъ, какъ членъ семьи, знакомый съ ея интересами и привязанностями, прошу вынести приговоръ, который былъ бы встрѣченъ радостнымъ чувствомъ оправданныхъ, а не крикомъ отчаянія осужденныхъ...
Еще по теме Дѣло Первушиныхъ.:
- Дѣло свѣтлѣйшаго князя Г. И. Грузинскаго.
- Рѣчь на обѣдѣ въ честь Д. А. Славянскаго-Агренева.
- Рѣчь въ Государственной Думѣ по поводу деклараціи министерства Столыпина.
- Рѣчь на предвыборномъ собраніи 14 января 1907 года въ Москвѣ.
- Дѣло Орлова, обвиняемаго въ убійствѣ Бефани.
- ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Объ устройствѣ судебныхъ мѣстъ въ областяхъ Новогородскихъ.
- Совѣты при особѣ государя.
- Дѣло Скопинскаго городского общественнаго банка. (Ры ковское дѣло.)
- Порядокъ престолонаслѣдія на Москвѣ х).
- Дѣло о злоупотребленіяхъ въ Саратовско - Симбирскомъ банкѣ.
- Дѣло объ искусственныхъаваріяхъ въ Керченскомъ проливѣ.
- Дѣло о злоупотребленіяхъ въ Таганрогской таможнѣ.
- Дѣло о стачкѣ морозовскихъ рабочихъ.
- Кодификаціонныя коммиссіи въ ХѴШ вѣкѣ.
- Рѣчь на собственномъ юбилеѣ.
- Сѣвское аграрное дѣло.
- Дѣло Савченко-Бѣльскаго.
- ЧАСТЬ ТРЕТІЯ. О разсмотрите и рѣшеніи тяжебныхъ и уголовныхъ дѣлъ.
- Судебныя доказательства по законамъ Новогородскимъ были: I. собственное признаніе обвиняемаго, или отвѣтчика; II. свидѣтели; III. письменные документы; IV. присяга.