<<
>>

Дѣло Росковшенко и др

Дѣло Росковшенко и др.

въ подлогѣ векселей.

26 іюня 1883 г. въ Одессѣ кредиторамъ тов. прок, одесскаго Окружнаго суда Вл. Росковшенко, собравшимся въ его квартирѣ, по его приглашенію, стало извѣстно, что Росковшенко изъ Одессы скрылся.

Немедленно послѣ этого они стали обращать обязательства Росковшенко ко взысканію, и тогда же обнаружилось, что векселя, учтенные Росковшенко, под­ложны.

Всего подложныхъ векселей оказалось на сумму около 20 т. рублей. Всѣ векселя находились въ рукахъ ростовщиковъ, которые и явились истцами по настоящему дѣлу.

Вл. Росковшенко, товарищъ прокурора Одесскаго Окружнаго суда, былъ переведенъ изъ Витебска. Кругомъ въ долгахъ, онъ, по переводѣ въ Одессу, на нѣкоторое время былъ оставленъ своими кредиторами, но, когда послѣдніе узнали, что онъ женился и занимаетъ видное мѣсто по службѣ, они стали требовать съ Росковшенко уплаты.

Скрывая свои долги отъ жены, онъ для оправданія ихъ сталъ заключать займы у одесскихъ ростовщиковъ, и затѣмъ все съ той-же цѣлью распла­титься, будучи не въ состояніи получать векселя для учета своихъ знакомыхъ, сталъ учитывать подложные векселя..

Въ этихъ векселяхъ были поддѣланы подписи тов. предс. одесск. Окружи, суда В. Пащенко и инженера Лишина. Оба они были хорошими знакомыми Росковшенко и сами давали на его векселяхъ подписи, съ тѣмъ чтобы Росков­шенко могъ ихъ учитывать. По наступленіи сроковъ векселя должны были воз­вращаться, и, дѣйствительно, Росковшенко ихъ возвращалъ, но, какъ оказалось впослѣдствіи, онъ снималъ съ нихъ копіи и вновь учитывалъ.

Вмѣстѣ съ Росковшенко суду, какъ пособники преступленія, были преданы мѣщане М. Вульфсонъ и Моргулисъ.

Дѣло по обвиненію Росковшенко слушалось въ Кишиневскомъ Окружномъ судѣ съ участіемъ присяжныхъ засѣдателей съ 25 — 27 октября 1885 года.

Предсѣдательствовалъ тов.

предс. Зубовъ. Обвинялъ тов. прок. Дымчевскій Росковшенко защищалъ Ф. Н. Плевако.

На судѣ выяснилось, къ какимъ сдѣлкамъ приходилось прибѣгать Росков­шенко для того, чтобы платить свои долги. Ему приходилось платить чудовищ­ные проценты подъ угрозой своихъ кредиторовъ-ростовщиковъ обратить обя­зательства ко взысканію. Всѣ сдѣлки происходили при участіи Вульфсона.

Большинство свидѣтелей и тѣ лица, отъ имени которыхъ выдавались векселя, охарактеризовали Росковшенко какъ человѣка, сдѣлавшагося жертвой ростов­щиковъ.

Еще до суда всѣ кредиторы Росковшенко были удовлетворены.

Въ своей рѣчи прокуроръ, отказавшись отъ обвиненія Моргулиса, всю тя­жесть отвѣтственности за преступленія возложилъ на Росковшенко, какъ на бывшаго представителя власти, которая должна оборонять общество отъ пре­ступленій.

Предсѣдатель въ своемъ резюмѣ подчеркнулъ выводы обвинителя и указалъ, что нѣтъ въ дѣлѣ основаній для оказанія снисхожденія Росковшенко.

Присяжные засѣдатели оправдали Моргулиса и Росковшенко и признали виновнымъ лишь Вульфсона.

Рѣчь въ защиту Росковшенко.

Г.г. судьи! Того, что видѣли и слышали вы здѣсь, того, что вы­яснено показаніями свидѣтелей и чистосердечнымъ признаніемъ са­мого подсудимаго, было бы совершенно достаточно для суда формаль­наго. Преступленіе совершилось, факты безспорно установлены—и все тутъ.

Но законодатель, отдавая человѣка на вашъ судъ, на судъ об­щественной совѣсти, судъ общественнаго мнѣнія, имѣлъ въ виду другія пѣли. Онъ хотѣлъ, чтобы вы оцѣнили по достоинству всѣ мельчайшія детали, мельчайшія обстоятельства, сопровождавшія пре­ступленіе.

Обвиненіе напираетъ на то, что Росковшенко занималъ такой постъ; обвиненіе негодуетъ при видѣ того, что человѣкъ одной и той же рукой писалъ обвинительные акты и дѣлалъ фальшивые ве­кселя.

Но, господа, прежде всего я прошу васъ отрѣшиться отъ того со­знанія, что вы судите надворнаго совѣтника, товариша прокурора.

Человѣкъ приходитъ въ міръ не въ мундирѣ, не съ регаліями, а въ своей обыкновенной кожѣ; онъ является на свѣтъ съ одинаковымъ расположеніемъ къ добру и злу и, если оказывается, что одно изъ этихъ началъ побѣдило, то для васъ, судей совѣсти, представляется трудная задача разсмотрѣть обстановку жизни даннаго субъекта, оцѣнить обстоятельства, сопровождавшія борьбу его со зломъ и за­тѣмъ паденіе.

Какъ только въ основаніе своихъ сужденій вы положите такой принципъ, то нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что въ дальнѣйшемъ мои взгляды не будутъ расходиться съ вашими.

Я, г.г. судьи, понимаю негодованіе, я понимаю весь ужасъ обви­нителя при видѣ того, что одинъ изъ нашихъ братій по корпораціи, одинъ изъ членовъ нашей семьи, палъ такъ низко; но здѣсь я поз­волю себѣ для иллюстраціи разсказать весьма интересный анекдотъ.

Въ Англіи во время борьбы противъ табаку жилъ чрезвычайно талантливый проповѣдникъ; его пламенныя рѣчи, его неотразимая ло­гика дѣйствовали на слушателей подавляющимъ образомъ.

Разъ какъ-то онъ особенно краснорѣчиво возставалъ противъ нюхательнаго табаку; многочисленные слушатели благоговѣйно вни­мали ему и до глубины души проникались тѣми убѣжденіями, какія приводилъ ораторъ; но вдругъ, въ самую патетическую минуту, когда напряженіе публики достигло высшихъ размѣровъ, проповѣдникъ то­ропливо вынулъ изъ кармана табакерку и—понюхалъ изъ нея!..

Что станете дѣлать: человѣкъ созданъ такимъ образомъ, что ни корпоративныя особенности, ни мундиръ не измѣняютъ его, и публика разсматриваетъ его только съ точки зрѣнія человѣческой природы.

Я защищаю не преступника, я защищаю несчастнаго человѣка, стыдъ и слезы котораго вы видѣли здѣсь. Я понимаю это отчаяніе, понимаю эти слезы.

Чѣмъ онъ былъ раньше, чѣмъ сталъ теперь, и какой долгій, без­конечно долгій путь терзаній и ужасающихъ мученій прошелъ онъ!

Исторію его жизни вы знаете уже. Молодой, талантливый чело­вѣкъ (онъ работалъ въ одной изъ московскихъ газетъ), онъ прошелъ тусчастливую школу, гдѣ люди рано научаются различать лѣвую сторону отъ правой.

Но онъ былъ увлекающійся человѣкъ; увлеченіе—не достоинство, но и не недостатокъ... Въ Витебскѣ онъ увлекся одной женщиной, отдавая ей все; когда же страсти охладѣли, то онъ не хотѣлъ бро­сить жертву своего увлеченія на произволъ судьбы: не имѣя денегъ, онъ гарантировалъ эту женщину векселями.

Это былъ первый комъ, превратившійся потомъ въ гигантскую лавину.

Пріѣхавъ въ Одессу, Росковшенко не избавился отъ витебскихъ кредиторовъ; они, какъ вы слышали здѣсь, постоянно наѣзжали къ нему въ гости, они его преслѣдовали, не давали ему минуты отдохнуть. Къ несчастію Росковшенко, въ Одессѣ на его долю выпало большое счастіе: онъ влюбился въ женщину, которая отвѣчала ему тѣмъ же и которая согласилась раздѣлить съ нимъ жизнь.

Тутъ, господа, говорили, что въ виду именно этой-то женитьбы Росковшенко могъ разсчитаться съ кредиторами; но вѣдь мы знаемъ хорошо, что женихи меньше всего любятъ разсуждать о своихъ дол­гахъ въ гостиной невѣсты... Конечно, онъ могъ объявить себя не­состоятельнымъ, и было бы дѣло суда опредѣлить, какого свойства эта несостоятельность; однако онъ этого не сдѣлалъ, не рѣшился сдѣлать, быть можетъ, вслѣдствіе предстоящей женитьбы, а послѣ о подобной идеѣ и рѣчи не могло быть.

Между тѣмъ кредиторы, пронюхавъ о томъ, что ихъ кліентъ сдѣ­лался женихомъ богатой невѣсты, наступали все больше и больше; приходилось прибѣгать къ новымъ займамъ, приходилось уплачивать громадные проценты, выдавать новые векселя.

Но вотъ онъ, наконецъ, женился.

Свид. Пащенко говоритъ, что онъ совѣтовалъ ему обратиться къ къ женѣ, разсказать все откровенно.

„Только не это!“ восклицаетъ Росковшенко.

И для меня понятно подобное чувство: легко ли объявить люби­мой женщинѣ, что мы разорены, что у насъ ничего нѣтъ, что если ты предполагала обрѣсть со мной счастіе, покой, благоденствіе, то жестоко ' ошиблась въ томъ, — я принесъ въ твой домъ несчастіе, разореніе, нищету!

О, господа, немного найдется людей, которые рѣшились бы на подобную вещь: лучше преступленіе, лучше смерть, но только не это.

А тутъ еще ребенокъ, маленькая Оля, которую онъ обожаетъ,—а иногда эти годовалые глаза такъ выразительно смотрятъ!..

И вотъ, въ критическую минуту, когда дѣла приняли ужасный оборотъ, —ему предложили дать подпись на фальшивомъ векселѣ Лишина.

Минута колебанія, ужасъ, а затѣмъ страшная рѣшимость...

Гдѣ есть человѣкъ, способный оцѣнить по достоинству тѣ нрав­ственныя мученія, то состояніе вѣчнаго гнета, вѣчнаго страха, какія выносилъ Росковшенко съ того рокового момента? Онъ думалъ, что,

разъ прибѣгнувъ къ подобному средству, онъ сниметъ съ себя петлю, но ошибся. Труденъ первый шагъ. Кто летитъ по наклонной плос­кости, тотъ не можетъ уже остановиться: всякая попытка сдержаться неминуемо повлечетъ за собою паденіе.

Росковшенко палъ, а вокругъ него все шло своимъ чередомъ: кредиторы не унимались; они сразу поняли, въ чемъ дѣло, и сооб­разно съ обстоятельствами работали. Трудно, господа, допустить, чтобы столько людей, у которыхъ Росковшенко одолжался подъ учетъ фаль­шивыхъ векселей, не знали этого, особенно въ томъ случаѣ, когда каждую данную минуту представлялась возможность провѣрить факты. Вѣдь ростовщикъ, разъ—два не получивъ своихъ денегъ отъ бланко­надписателя, неминуемо долженъ былъ обратиться къ векселедате­лямъ, тѣмъ болѣе, что —они люди хорошо извѣстные въ городѣ и живутъ тутъ же въ 20 шагахъ. Какъ хотите, но я съ этимъ не со­глашусь.

Напротивъ того, я убѣжденъ, что деньги давались не подъ учетъ фальшивыхъ векселей, а подъ залогъ головы Росковшенко! Ростов­щики знали, что векселя подложные, но они знали также, что учи­тывающій ихъ —мужъ богатой жены, что въ случаѣ чего она отвѣ­титъ всѣмъ своимъ состояніемъ. Судебная хроника хорошо знакома съ подобными пріемами...

Обвинитель говоритъ, что продолжительность времени, въ теченіе котораго совершалось преступленіе, доказываетъ напряженіе злой воли, доказываетъ глубокую развращенность подсудимаго.

Нисколько: здѣсь одна и та же петля лишь все больше и больше затягивалась.

Да, наконецъ, противъ кого же была направлена злая воля? Ли- шинъ и Пащенко не пострадали, ростовщики съ лихвою получили свое.

Законъ караетъ злую волю, но для него вовсе не безразлично знать, кто въ данномъ случаѣ является пострадавшимъ субъектомъ. Росковшенко могъ дѣлать подлогъ, могъ набивать карманъ и затѣмъ ликовать. Такъ нѣтъ же—онъ поступаетъ иначе, онъ борется, изво­рачивается и при первой возможности оплачиваетъ долги,—все равно, какіе бы они ни были.

Всѣ данныя дѣла отъ начала до конца доказываютъ это. Ни одинъ свидѣтель, ни одинъ кредиторъ не обмолвились ни единымъ словомъ противъ Росковшенко. Даже свид. Пащенко, показаніе котораго вовсе не обличаетъ симпатіи къ подсудимому, когда дошло дѣло до под­ложныхъ векселей и до обнаруженія имъ преступленія, здѣсь, передъ вами, какъ бы оправдывался, какъ бы извинялся.

И это понятно, потому что всѣ чувствуютъ, что Росковшенко—не злодѣй, не преступникъ, а несчастный человѣкъ.

Для насъ образъ дѣйствій г. Пащенко вполнѣ понятенъ: онъ вмѣстѣ съ Яншинымъ не согласился замять поднятую ими исторію только потому, что они боялись новыхъ векселей; боялись того, ЧТО ихъ можетъ всплыть цѣлая масса и тогда, пожалуй, пришлось бы поплатиться.

Росковшенко, между тѣмъ, все дѣлалъ для того, чтобы поправить зло.

Онъ—не изъ тѣхъ фарисеевъ, которые на глазахъ свѣта корчатъ добродѣтельныя рожи, а за спиною совершаютъ преступленія.

Онъ—тотъ мытарь, который съ отвращеніемъ вступилъ на ужас- ную дорогу и палъ подъ ударами жестокой судьбы; онъ до конца борется, борется для того, чтобы спасти свою честь.

Самъ законъ, строго карающій подобныя преступленія, дѣлаетъ различіе между человѣкомъ, воспользовавшимся плодами своей пре­ступной дѣятельности, и тѣмъ, который ничѣмъ не поживился. По закону, напримѣръ, строго карается чиновникъ, совершившій рас­трату казеннаго добра; но пусть этотъ самый чиновникъ за пять ми­нутъ до произнесенія приговора пополнитъ растрату, наказаніе ему уменьшается до minimum’a.

Законъ только не могъ регламентировать, не могъ предвидѣть всѣхъ возможныхъ въ жизни случаевъ. Опредѣливъ общее значеніе подлога, опредѣливъ наказаніе за него, законъ сужденія о существѣ преступленія, о тѣхъ послѣдствіяхъ, какія оно вызвало, предоставилъ на разрѣшеніе судей совѣсти.

Возьмемъ два—три примѣра.

Составленіе подложнаго духовнаго завѣщанія съ корыстной цѣлью, денежныхъ документовъ, векселей и т. п. по закону признается под­логомъ и, несомнѣнно, заслуживаетъ строгой кары.

Ну, а если я, напр., принимаю къ себѣ гувернантку, молодую дѣ­вицу, у которой весьма странное имя—Голендуха (бываютъ такіе случаи), и эта гувернантка, по странному кокетству или по чему- либо другому, дѣлаетъ въ своемъ метрическомъ свидѣтельствѣ под­чистку, прописывая вмѣсто Голендухи другое болѣе поэтическое ИМЯ- НТО скажете вы на это? Вѣдь законъ съ формальной стороны не дѣ­лаетъ различія; онъ какъ первый, такъ и второй случай признаетъ подлогомъ, опредѣляя за него строгое наказаніе.

Или вотъ еще примѣръ: дама 30 лѣтъ исправляетъ въ метрикѣ свои года, уменьшая ихъ (извѣстно вѣдь, что дамы въ такой возрастъ

любятъ уменьшать свои года)—неужели же вы и здѣсь признаете подлогъ и сурово накажете „преступницу"?

Ядумаю, что нѣтъ.

Положимъ, что приведенные мною примѣры не совсѣмъ подходятъ къ данному’- случаю, но между дѣяніями Росковшенко и этими есть нѣчто аналогичное.

Росковшенко точно такъ же не извлекалъ выгоды изъ своихъ пре­ступленій. Пользовались другіе,—пользовались кредиторы, которые сознательно давали себя обманывать, чтобы только человѣческую душу’ держать въ залогѣ! Современные ростовщики, это—тѣ піявки, которыя сосутъ васъ; они хуже кредиторовъ древняго Рима, бросав­шихъ своихъ должниковъ въ тюрьмы, физически мучавшихъ ихъ: наши ростовщики, это—тѣ шейлоки, которые за долгъ берутъ фунтъ человѣческаго мяса...

Печально было бы положеніе закона, печально было бы положе­ніе суда, призваннаго охранять интересы подобныхъ людей...

Кредиторы Росковшенко получили все, все съ лихвою, подлоги же подсудимаго имѣютъ до крайности оригинальный характеръ: иму­щество его перешло въ' чужія руки, жена—нищая, ребенокъ—ни­щій, онъ самъ, опозоренный и униженный, сидитъ передъ вами на скамьѣ подсудимыхъ...

Остались пока неоплаченными такіе долги, какъ, напр., Ольги Кусенко. Но вы, господа, видѣли уже, какого рода эти долги. Съ Росковшенко на одну и ту же сумму, безсовѣстно увеличенную, бе­рутъ два обязательства.

Присяжный повѣренный Шишмановъ знаетъ, въ чемъ дѣло, и, когда къ нему обращается его постоянный кліентъ Ольга Кусенко съ просьбою предъявить искъ, то Шишмановъ, человѣкъ, очевидно, безусловно честный, отказывается вести подобное дѣло. Тогда Ольга Кусенко, раздраженная .и негодующая, бросаетъ своего „благодѣтеля", какъ она его всегда называла, и обращается къ г. Митрофану Горо­децкому... Съ рѣдкимъ рвеніемъ и рѣдкой горячностью послѣдній ве­детъ дѣло и ведетъ его настолько энергично, что несчастнаго Росков­шенко прижимаютъ къ стѣнѣ...

Гг., вы видѣли здѣсь всѣхъ „потерпѣвшихъ", вы видѣли, что они всѣ довольны, всѣ ублаготворены, всѣ получили свое; но тутъ за­были одного гражданскаго истца,—забыли лишь одно существо, ко­торое пострадало:забыли дочурку Росковшенко,его маленькую Олю,—только она, и она одна осталась обиженной, она одна имѣеть право иска!..

Нельзя въ регламентъ вписать, что ты не ѣшь, когда ѣсть хо­чется. Обвинитель не придаетъ никакого значенія частнымъ интере­самъ на ряду съ общественнымъ благомъ,—онъ предлагаетъ жерт­вовать ими ради этихъ послѣднихъ.

Но вѣдь я, кажется, доказалъ, что пострадавшими въ данномъ слу­чаѣ являются только члены семьи Росковшенко,—больше потерпѣв­шихъ нѣтъ; самъ онъ достаточно наказанъ, такъ неужели же мы во имя какой-то отвлеченной справедливости до конца станемъ убивать человѣка?..

Обвинитель, далѣе, не придаетъ ни малѣйшаго значенія той нрав­ственной борьбѣ, какую вынесъ подсудимый,—онъ даже смѣется надъ его слезами, надъ слезами горя, отчаянія и стыда. Но нельзя издѣ­ваться даже надъ человѣкомъ, сидящимъ на скамьѣ подсудимыхъ, и небезопасно—надъ тѣмъ, который не сидитъ на ней... (Здѣсь предсѣ­датель останавливаетъ защитника заявленіемъ, что никто не поз­волилъ себѣ издѣваться надъ подсудимымъ.)

Подчиняюсь... Тѣмъ лучше! Я очень радъ, что изъ устъ предсѣ­дателя встрѣчаю опроверженіе того, что мнѣ, повидимому, послыша- ЛОСЬ...

Итакъ, вы, значитъ, видѣли совершенно искреннія слезы, а въ Пи­саніи сказано есть: ,блаженны плачущіе —они утѣшатся!.."

XVIlI.

<< | >>
Источник: θ. Н. ПЛЕВАКО. РѢЧИ. ПОДЪ РЕДАКЦІЕЙ Н. К. МУРАВЬЕВА. Т. II. Москва - 1910. 1910

Еще по теме Дѣло Росковшенко и др:

  1. Дѣло свѣтлѣйшаго князя Г. И. Грузинскаго.
  2. Рѣчь на обѣдѣ въ честь Д. А. Славянскаго-Агренева.
  3. Рѣчь въ Государственной Думѣ по поводу деклараціи министерства Столыпина.
  4. Рѣчь на предвыборномъ собраніи 14 января 1907 года въ Москвѣ.
  5. Дѣло Орлова, обвиняемаго въ убійствѣ Бефани.
  6. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Объ устройствѣ судебныхъ мѣстъ въ обла­стяхъ Новогородскихъ.
  7. Совѣты при особѣ государя.
  8. Дѣло Скопинскаго городского общественнаго банка. (Ры ковское дѣло.)
  9. Порядокъ престолонаслѣдія на Москвѣ х).
  10. Дѣло о злоупотребленіяхъ въ Саратовско - Симбирскомъ банкѣ.
  11. Дѣло объ искусственныхъаваріяхъ въ Керченскомъ проливѣ.
  12. Дѣло о злоупотребленіяхъ въ Таганрог­ской таможнѣ.