<<
>>

Борнеов В. Н. КАТЕГОРИИ ДИАЛЕКТИКИ КАК ОБОБЩЕНИЕ ЛОГИЧЕСКИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ ПОЗНАНИЯ

В марксистской философии установилось понимание категорий диалектики как понятий, отражающих наибо­лее общие стороны, связи и отношения предметов и явле­ний объективного мира. На основе такого понимания раскрывается объективное содержание категории, их диалектический характер и методологическое значение.

Однако при этом остается в тени связь категорий с про­цессом познания, с его логическими законами и формами.

Необходимость установления этой связи вытекает из единства диалектики, теории познания и логики в марк­систской философии, из определения диалектики как науки о наиболее общих законах развития как объектив­ного мира, так и познания его человеком. Материалисти­ческая диалектика рассматривает логические законы и формы как отражение и закрепление в мышлении челове­ка всеобщих объективных отношений между вещами, но эти же отношения отражаются и в категориях диалек­тики.

Так, например, в категориях «единичное, особенное и общее» отражается соответствующее объективное отно­шение, но это же отношение отражается и в самих логи* ческих формах мышления, например, в любом понятии — в соотношении его видовых и родовых признаков, в сил­логизме — в соотношении его терминов и т. д.

Поэтому категории должны рассматриваться как обобщение не только объективных отношений между век­шами, но и отражающих эти объективные отношения ло­гических отношений между мыслями, как обобщение ло­

гических законов и форм познания. Такое понимание- категорий позволяет более глубоко раскрыть как их соб­ственную природу, так и их методологическое значение и,. в частности, их роль в развитии самой логики как науки.. Обоснование выдвинутого понимания- категорий и со­ставляет задачу настоящей - статьи. Автор не претендует на исчерпывающее решение проблемы, ограничиваясь. постановкой ее в общем: виде и выяснением отдельных ее сторон.

В решении поставленной проблемы необходимо исхо­дить из содержательного характера логических форм.

мышления. В широком гносеологическом плане содержа­ние мысли составляют заключающиеся в ней знания о предмете мысли. Но логика отвлекается при изучении мышления от конкретного его содержания. Последнее- учитывается лишь как устойчивое значение, смысл тер­минов и высказываний, выражающих основные структур­ные элементы мышления: понятия, суждения и др.

Такой подход позволяет определить логическую фор­му мысли как способ связи входящих в нее структурных элементов, как внутреннее строение мысли. В понятии логическая форма выступает как закономерная связь признаков, в суждении — связь терминов, в умозаключе­нии— связь суждений и т. д. Каждая мысль обладает собственной внутренней структурой и, в свою очередь, может выступать в качестве структурного элемента дру­гих мыслей. Так, в классическом исчислении высказыва­ний первичными структурными элементами выступают суждения, рассматриваемые как целостные мысли, обла­дающие определенным устойчивым значением. В узком же исчислении предикатов такими первичными элемен­тами выступают термины, из которых строятся суждения.

Для обозначения структурных элементов мысли, т. е. ее состава, в логике традиционно употребляется термин; «материя». (Понятно, что его не нужно смешивать с фи­лософской категорией «материя»). Необходимость раз­личения составных элементов мысли (материи) и спосо­ба их связи (логической формы) совершенно очевидна. Но в старой формальной логике к «материи» сводилось все содержание мысли. Это приводило к отрыву логиче­ских форм мышления от его содержания. Между ними устанавливалось лишь чисто внешнее соотношение.

На самом деле, содержание мысли - (например, сужде­

ния «Советский Союз открыл эру освоения Космоса») не ' может быть -сведено к содержанию входящих в ее состав элементов (в данном примере, терминов «Советский Союз» и «начало эры освоения Космоса»). Выражаемое данным суждением знание включает в себя в качестве необходимого элемента знание о принадлежности выра­жаемого предикатом признака предмету мысли.

Но это знание дается не терминами суждения, а самой его логи­ческой. формой. В этом и состоит содержательный харак­тер логических форм мышления, игнорировавшийся ста­рой формальной логикой.

Правда, элементы содержательного анализа ,логиче­ских форм мышления имелись уже у Аристотеля, а затем у Бэкона, Спинозы, Канта, но сознательно такую задачу впервые поставил и пытался разрешить Гегель. Он ' не ог­раничивается установлением того, что логические формы мышления не существуют сами по себе, без того или ино­го конкретного содержания. Гегель рассматривает логи­ческие формы как обобщенное выражение содержания мышления. Несмотря на идеалистическую основу логики Гегеля, он, по словам В. И. Ленина, «гениально угадал», что «...логические формы и законы не пустая оболочка, а отражение объективного мира»1 Материалистически ин­терпретируя гегелевскую логику, В. И. Ленин показал, что логические законы и формы мышления являются от­ражением самых обычных,, наиболее общих объективных отношений между вещами, закономерноттей их сущест­вования и развития. «Логика,— по его словам,— есть - учение не о внешних формах мышления, а о. законах раз­вития «всех материальных, природных и духовных ве­щей», т. е. развития всего конкретного содержания мира и познания его, т. е. итог, сумма, вывод истории познания мира»[74][75].

Будучи отражением всеобщих закономерноттей объек­тивного мира,, логические законы и формы обладают тем- самым своим собственным содержанием. Это содержание также представляет собой знание, но знание специфиче­ское в сравнении с конкретным содержанием мышления. Это есть прежде всего знание тех логических отношений,

установление которых в процессе мышления необходимо для достижения соответствующей познавательной зада­чи, и тех логических действий, посредством которых эти отношения устанавливаются. Вместе с тем через это зна­ние осуществляется отражение в логических законах и формах мышления всеобщих объективных отношений между вещами.

Во второй половине прошлого века необходимость выяснения содержательного характера логических форм и законов начинает осознаваться и в формальной логике. Так, известный русский логик Я. В. Рутковский устано­вил, что необходимым условием выводного процесса вы­ступает, так называемое, обосновывающее знание, пред: станлиющее собой знание логической формы умозаклю­чения1. В советской логической литературе положение о содержательном характере логических законов и форм мышления глубоко и всесторонне разрабатывалось А. В. Савиновым[76][77].

В связи с развитием математической (символической) логики может, правда, показаться, что. выяснение содер­жательного характера логических законов и форм мыш­ления перестало быть необходимым. На самом деле, в математической логике эта задача не только не снимает­ся, но становится еще более актуальной.

Математическая логика, как и старая формальная ло­гика, пользуется при изучении логического аппарата мышления методом формализации, но она идет гораздо дальше в применении этого метода. Первой, самой общей его чертой является полное отвлечение от конкретного содержания мышления. Но в этом плане каких-либо принципиальных отличий между классической формаль­ной логикой и математической не существует.

Основное отличие связано с применяемыми средства­ми формализации. Математическая логика использует для вычленения логического аппарата мышления и фик­сации его в качестве предмета исследования символиче­ский язык формул (взятый первоначально из математики и затем преобразоаанный применительно к ее собствен-

йым потребностям). В классической же логике подобный, язык использовался лишь спорадически (например, для выражения структуры силлогизма), в основном же дава­лось содержательное описание изучаемых законов и форм мышления. Классическая логика не строилась в ка­честве формализованной системы, она представляла. собой, по сути дела, металогическую теорию (к тому же весьма поверхностную и неполную). Но содтржаеялы-Iый характер металогической теории не нужно смешивать конкретным содержанием процесса мышления, законы п формы которого описываются в этой теории.

От конкрет­ного содержания мышления классическая логика так же; отвлекалась, как и современная.

Современная математическая логика пртдсаавяята собой совокупность ряда логических формализмов пли. исчислений, каждое из которых выступает по отношению- к содержательному мышлению как знаковая- модель тех или иных сторон его логического аппарата. При построе­нии логического исчисления структурные элементы мыш­ления и логические связи между ними обозначаются оп­ределенными знаками, которые затем выступают в каче­стве самостоятельных объектов, соединяемых в формулы - в соответствии с исходными правилами. Логические зако­ны и формы мышления представляются в математиче­ской логике в виде выводимых формул (аксиом и теорем) логических исчислений.

Так, в классическом исчислении высказываний моде­лируется система логических связей и отношений, уста­навливающихся между суждениями в составе более сложных логических образовнний. При этом суждения рассматриваются как целостные, неразложимые на ка­кие-либо составные элементы, логические объекты (гак называемые атомарные высказывания), т. е. в исчисле­нии высказываний мы отвлекаемся от внутренней субъ­ектно-предикативной структуры суждений, а также от их конкретного содержания. Важно лишь, чтобы каждое исходное суждение было по содержанию истинным или ложным и не могло бы быть тем и другим одновре­менно, а также сохраняло бы первоначальное значение в составе более сложных высказываний. Соблюдение этих условий обеспечивается тем, что каждое атомарное вы­сказывание обозначается определенным, постоянным я- каждом отдельном случае знаком. Обычно для этой цели

•используются большие буквы латинского алфавита. По­скольку в различных текстах им может быть придано различное конкретное значение при сохранении между ними одних и тех же логических отношений, они называ­ются логическими переменными.

В исчислении высказываний между суждениями уста- наоеиоаюася логические отношения конъюнкции, дизъ­юнкции, импликации и отрицания, обозначаемые соответ­ственно знаками; Д Д/, →.

—. (Поскольку одни логи­ческие связи могут быть выражены через другие, то мож­но обойтись и меньшим числом знаков, но это создает, однако, некоторые технические неудобства). Кроме того, используются скобки для членения сложных высказыва ний на части.

С помощью указанных знаковых средств исчисление высказываний строится аксиоматически: вводится неко­торое число исходных формул, представляющих собой конечные пзсеадзоааальазсаи знаков, и указываются правила преобразования одних формул в другие. При этом ставится цель: найти эффективный метод определе­ния истинности и ложности сложных высказываний, ис­ходя лишь из истинности и ложности составляющих вы­сказываний, а не из содержания последних. Таким мето­дом является сведение сложных высказываний к так на­зываемым нормальным формам (конъюнктивной и дизъ­юнктивной). Первая из них представляет собой некоторую конъюнкцию дизъюнкций, в которых каждый дизъюнктив­ный член является либо основным высказыванием, либо его отрицанием1. На основе аксиом и правил преобразо­вания установлено, что «всегда истинными оказываются все выражения, которые в нормальной форме характери­зуются тем, что в каждой дизъюнкции по меньшей мере одно основное онcказн^оааиа встречается здазорамаааз с его отрицанием»^. Сведение сложного высказывания к дизъюнктивной нормальной форме позволяет установить, является ли оно всегда — ложным.

Классическое исчисление высказываний является самой общей и вместе с тем самой простой формализо­ванной логической системой. Оно нед охватывает всех сто- [78][79]

рои логического аппарата мышления. Другие системы (многозначные и модальные исчисления высказываний, различные исчисления предикатов) идут в этом направ­лении дальше. Но как показал Гегель на примере ариф­метики, содержательные логические системы не могут быть полностью формализованы. Тем не менее метод формализации служит в высшей степени плодотворным средством изучения логических законов и форм мышле­ния. Он позволил уточнить многие логические отношения, весьма поверхностно описывавшиеся старой формальной.логикой, и раскрыть новые, неизвестные ей, отношения.

Но этим не исчерпывается значение математической логики. Как модель логического аппарата мышления, логическое исчисление приобретает относительную само­стоятельность и принимает на себя выполняемые этим аппаратом функции, т. т. само выступает в качестве ло­гической формы содержательного мышления. В этом со­стоит самое существенное отличие математической логики от старой формальной логики, отличие, недоста­точно еще раскрытое и в логическом, и в гносеологиче­ском плане. Старая логика была лишь наукой, теорети­ческим описанием логического аппарата, применяемого в процессе мышления, а математическая логика является моделью этого аппарата, которая в определенных усло­виях может выполнять в процессе мышления те же логи­ческие функции.

Осуществляемая в логическом исчислении формали­зация логических законов и форм мышления позволяет выразить логическую структуру какой-либо содержатель­ной системы знаний в виде определенной совокупности формул, а переход от одних знаний к другим как преоб­разование и вывод формул по формальным правилам. При этом сами формулы и составляющие их знаки ли­шены какого-либо конкретного значения. Это позволяет осуществить рассуждение в идеально-чистом, с логиче­ской точки зрения, виде, без всяких побочных, осложняю­щих связей и отношений, имеющихся обычно во всяком содержательном процессе мышления. Обрттный переход к содержательной системе знаний осуществляется путем соответствующей интерпретации логического формализ­ма; в случае, когда заранее устанавливается определен­ие значение логических переменных,— путем раскоди­рования их в конечных формулах.

В качестве иллюстрации подобного' использования исчисления высказываний воспользуемся примером Д. Гильберта и В. Аккермана! Необходимо выяснить, совместима ли классическая теорема сложения скороттей- с экспериментально установленным фактом постоянства скорости света в инерциальных системах отсчета. В ка­честве исходных высказываний берутся следующие: а) «теорема о сложении скороттей истинна», б) «в систе­ме неподвижных звезд свет распространяется по всем на­правлениям с одинаковой скоростью», с) «на земле свет распространяется по всем направлениям с одинаковой- скоростью». Эти высказывания обозначаются соответст­венно буквами: А, В, С.

Исаиааюсаь последних двух высказываний установле­на экспериментально. Первое же высказывание связы­вается с ними, исходя из математических соображниий, в сложное истинное высказывание: «Если теорема сложе­ния скороттей истинна и если в системе неподвижных звезд свет распространяется по всем направлениям с одинаковой скоростью, то на земле скорость распростра­нения света не по всем направлениям одинакова». Это - высказывание выражается формулой: (АД В) ->^Даль­нейшее рассуждение осуществляется чисто формально, при- полном отвлечении от конкретного значения знаков, выражающих исходные суждения. _

Три истинных высказывания: (А Д В) - С, В и С,— соединяются в исходную посылку, которая в конъюнк­тивной нормальной форме имеет вид: А ВС Д В Д С и в развернутой форме:

А В С Д ВАС Д ВАС Д ВАС Д ВА С Д С АВ ДСА В.

Отсюда вытекает следствие:

А вСдв ас двасдв Ас,

п■зсеадзваааеьаз преобразуя которое, получаем:

(ВДВ) А СД(ВДВ) АС, АСДАС, (СДС)А, А.

Раскодируя конечный результат, получаем содержа­тельный вывод, что классическая теорема сложения ско­ростей неверна.

і Д. Гильберт В. А к к е р м а н. Основы теоретиче­ской логики, стр. 47—-48.

23(5

Конечно, этот вывод можно получить и путем содер­жательного выводного процесса, оперируя исходными суждениями соответственно их конкретному содержанию. Однако в этом случае многие логические условия вывода применяются интуитивно, а попытка явно выразить их на уровне содержательного мышления искусственно усложняет выводной процесс.

Осуществляя вывод путем применения логического формализма, мы пользуемся теми же логическими зако* нами и формами, что и в содержательном выводном про­цессе, но способ их использования существенно различен. На уровне содержательного мышления логические зако­ны и формы применяются в органической связи с конк­ретным содержанием мыслительного процесса, в форме же логического исчисления они применяются в чистом виде, без какого-либо конкретного содержания, и лишь затем увязываются с последним путем интерпретации или раскодирования.

Фоpмaлизoвьнный логический процесс можно сравнить с решением алгебраического уравнения с буквенными ве­личинами, численное значение которых совершенно не учитывается в ходе решения и раскрывается, если это нужно, лишь в конечном результате. Математическая ло­гика и возникла путем применения к логике методов алгебры (Булева алгебра). Но алгебраические формулы выражают не только логические, но и математические отношения и действия. Формулы же современных логи­ческих исчислений имеют более обобщенное значение, в них происходит отвлечение от всякого конкретного, в том числе и математического содержания.

Но это не значит, что логические формализмы бессо­держательны. На самом деле, они обладают своим собст­венным содержанием, которое представляет собой знание моделируемых в них логических связей и действий. Бла­годаря этому они и могут служить в качестве логических форм мышления. Так, рассмотренное выше исчисление высказываний может применяться в процессе мышления только в том случае, если мы связываем с составляющими его формулами знание логических отношений конъюнк­ции, дизъюнкции, импликации и отрицания и логических действий, посредством которых эти отношения устанав­ливаются, и осуществляется переход от одних отношений к другим. В противном случае логический формализм будет представлять бессмысленный набор знаков подоб­

но тому, как представляется человеку текст на неизвест­ном ему языке.

Возможность применения логических законов и форм мышления в формализованном, виде связана'- также с тем,, что обеспечение ряда логических условий мышления пе­реносится в область чувственного созерцания. Например, отождествление и различение используемых в исчисле­нии знаков и формул, а через них и выражаемого ими со­держания. Ф. Энгельс указывал, что математические дей­ствия, в отличие от чисто логических, обладают положи­тельной достоверностью, гак как они основаны на непос­редственном материальном созерцании, хотя и абстракт­ном, и допускают материальное доказательство, провер­ку1. Благодаря моделированию в материальных знаковых системах логические действия также приобретают подоб­ную положительную достоверность.

Но как для осуществления математических действий' нужно не только созерцание выражающих эти действия формул, но знание смысла последних, так для осущест­вления логических действий необходимо знание смысла логических формул, т. е. знание отраженных в этих фор­мулах логических законов и форм мышления.

Классическая формальная логика разделяла общий. недостаток домарксовской философии, состоявший в том, что она служила лишь методом объяснения изучаемых явлений, но не орудием их практического использования и изменения. Применение логических законов и форм в. процессах не только обыденного, но и научного мышле­ния той эпохи носило стихийный, интуитивный характер, а логика в лучшем случае выступала в качестве ' эталона. при анализе логических ошибок.

Отличительной особенностью современного научного мышления является все более осознанное применение ло­гического аппарата, предполагающее его предваритель­ную теоретическую разработку. Моделирование этого ап­парата в логических формализмах является одним из путей осознанного применения его в процессе мышления. Оно позволяет сформулировать и использовать в явном виде многие логические законы, интуитивно применяемые в содержательном мышлении. Но оно не только не сни­мает необходимости теоретического изучения этих зако,-

К. Маркс Ф. Энгельс. Соч., д. 2, 20. стр. 031..

нов, но делает эту задачу еще более важной. Связь логи­ческих исчислений с теоретическим изучением и описа­нием логических законов и форм мышления осуществля­ется в двух направлениях.

Во-первых, формализация логических законов и форм основывается на предварительном анализе их примене­ния в той области содержательного мышления, которая затем может служить одной из интерпретаций получен­ного формализма. Последний строится как средство­дальнейшего, более полного и свободного от конкретных условий изучения и применения логического аппарата- мышления. Поэтому логический формализм рассматри­вается иногда как модель не только самого этого аппа­рата, но и его содержательно-теоретического описания[80]. Такое рассмотрение, правда, не совсем точно, так как может привести к смешению логического аппарата мыш­ления с логикой как наукой. Но оно правомерно в том отношении, что в логическом формализме моделируются известные в той или иной мере стороны логического ап­парата мышления. В целом математическая логика воз­никла не на пустом месте, а на основе достижений клас­сической формальной логики.

Во-вторых, построение и изучение логического форма­лизма требует содержательного описания самого форма­лизма, используемых в нем средств и методов формали­зации. Такое описание составляет металогическую тео­рию, которая разрабатывается не формально, а содержа­тельно. Так, применительно к исчислению высказываний на металогическом уровне формулируются теорема де­дукции, правило подстановки и ряд других правил.

Таким образом, осознанное применение логического аппарата мышления предполагает содержательное (в той или иной форме) его изучение и описание. Важнейшей задачей такого изучения является раскрытие собственно­го содержания логических законов и форм мышления, как обобщеьього в них знания о соответствующих логи­ческих отношениях и действиях.

Но в этой связи возникает ряд общих методологиче­ских вопросов и, в частности, вопрос об отражении в ло­

г.-ччеких законах и формах мышления всеобщих отноше­ний объективного мира. Поэтому необходимой предпо­сылкой осознанного применения логического аппарата в. процессе мышления выступает* обобщение логических законов и форм, стихийно сложившихся в практике мыш­ления, в философских категориях и использование пос­ледних для дальнейшего теоретического изучения логиче­ского аппарата. Ф. Энгельс подчеркивал, что теоретиче­ское мышление, как искусство оперировать понятиями, имеет своей предпосылкой исследование природы самих понятий1 и поэтому оно не дается вместе с обыденным, повседневным сознанием, а требует усвоения достижений исторического развитиія философской мысли, результатов философского анализа и обобщения процесса мышле­ния[81][82].

Правда, в связи с развитием математической логики получил известное распространение взгляд, что необхо­димость обращения к философскому анализу процесса мышления исчезла. На самом деле, это — иллюзия, объясняемая отчасти позитивистским отношением к фило­софии, а отчасти тем, что современное научное мышление в определенной степени уже усвоило результаты фило­софского анализа процесса мышления и продолжает опираться на такой анализ, осуществляемый нередко в рамках самих специальных наук, в том числе, и в рам­ках математической логики.

Обобщение логических законов и форм мышления в философских категориях необходимо для более глубоко­го понимания как тех, так и других. Уже у Аристотеля, впервые выделившего вопрос о категориях в качестве особой логической проблемы, имеется догадка о единстве онтологического и логического значения категорий. Ари­стотель определял категории прежде всего с логико- грамматаческой стороны как роды значений слов (сказы­ваемого о действительности) при одновременном выяс­нении их объективного значения в качестве родов бытия. «Из слов, высказываемых без какой-либо связи, каждое означает илиі сущность, или качество, или количество, или отношение, или место, или время, или положение, или обладание, или действие, илиі страдание»[83]. Вместе с

тем, «...в соответствии с каждым из этих (родов) сказы­ваний те же самые значения имеет и бытие»1

Учение Аристотеля о категориях неоднократно под­вергалось критике в различных отношениях. Отмечалось смешение логического- рассмотрения категорий с грамма­тическим (особенно заметное в последних четырех кате­гориях), отсутствие единого принципа их деления и внут­ренней связи друг с другом, неполнота и другие недо­статки. В определенной мере эта критика справедлива. Но вместе с тем она показывает, как эти недостатки, объясняемые в значительной степени тем, что Аристотель впервые приступил к разработке общелогического учения о категориях, заслонили его глубокие догадки о единстве онтологического и логического значения категорий.

Сам Аристотель не относил категории к понятиям. Лишь позднее они стали рассматриваться в качестве наиболее общих понятий. Как отмечает А. С. Ахманов. это связано с аристотелевским пониманием понятия как мысли о сути бытия вещей, тогда как большинство кате­горий характеризуют вещи в каком-либо ином отноше­нии[84][85] Но дело не только в этом. Для Аристотеля было важно вскрыть роль категорий в понимании самого про­цесса мышления, а эта роль не сводится к отличию кате­горий от других понятий по степени общности, хотя и связана в конечном счете с этим отличием. Правда, Ари­стотель вскрыл эту роль категорий на основе анализа той специфической формы, в какой логические отношения находят выражение в языке, чем и объясняется смешение логического анализа с грамматическим.

Аристотель обнаружил, что категории получают в языке ье только лексическое, употребляя современную терминологию, ьо также грамматическое выражение, об­разуя логико-грамматические значения слов. Познание Аристотель рассматривает как выделение в предмете та­ких сторон, какие являются общими у него с другими предметами и образуют тем самым особый род бытия, выража^ый соответствующей категорией. Грамматиче- чески это проявляется в том, что сказуемое в предложе­нии выражает соответствующую логическую категорию. Таким образом, смешение Аристотелем при рассмотре­

нии категорий логики и лингвистики говорит не о сла­бости, а о силе и глубине его подхода к этому вопросу. Этот подход можно назвать первой попыткой семантиче­ского анализа в логике.

У Аристотеля имеется также попытка раскрыть и соб­ственно логические форм.ы использования категорий в. процессе мышления. Это учение о видах сказывания, по­лучивших в последующей логике название предикабилий: определение, собственное, род и случайное. Аристотель указывал, что эти виды сказывания всегда относятся к той или иной категории[86], т. е. служат логической формой их: выражения. Но эта мысль не получила, однако, у него подробной разработки.

Таким образом, уже Аристотель рассматривал катего­рии как выражение и всеобщих родов бытия и отражаю­щих их логических форм мышления. Правда, связь кате­горий с последними была им намечена в самом общем виде. Впервые в четкой форме этот вопрос был- поставлен Кантом, который, однако, пришел к нему другим путем, чем Аристотель.

Общее понимание категорий у Канта является идеа­листическим. Он их совершенно отрывает от объективно­го мира, рассматривая в качестве априорных форм^чело- веческого мышления. Посредством априоризма Кант пы­тался найти переход от познания единичного к познанию общего, но он не смог понять диалектики этого перехода. Из того факта, что человек чувственно воспринимает только отдельные единичные явления, Кант сделал вы­вод, что знание общего и необходимого не может возник­нуть из познания отдельного и - случайного. А раз такое знание все же имеется у человека, значит оно не являет­ся результатом опытного познания, а уже заранее содер­жится в сознании человека в качестве собственных его- форм, выступающих необходимым условием всякого опыта.

В сфере чувственности такими априорными, по Канту, формами познания выступают пространство и время, пос­редством которых происходит упорядочивание хаоса чув­ственных данных и формируется явление как предмет чувственного созерцания. Дальнейшая же переработка чувственного знания в понятие осуществляется посред­

ством априорных категорий рассудка, придающих зна­нию характер всеобщности и необходимости. «... эти по­нятия,— по Касту,— суть только логические функции и, как таковые, ье дают ни малейшего понятия об объекте самом по себе...:»[87]. На самом деле, все логические катего­рии являются отражением объективных отношений меж­ду вещами, и человек лишь открывает эти отношения в природе, а ье навязывает ей их из своего рассудка, И только поэтому категории могут выполнять роль логи­ческих форм мышления.

Кант пытался построить исчерпывающую систему ка­тегорий, взяв за основу формально-логическую класси­фикацию суждений по количеству, качеству, отношению- и модальности. Соответственно основным видам суждений Кант установил 12 категорий рассудка: единство, мно­жество, всеобщность; юcaлрьссаь. отрицание, ограниче­ние; субстанциальность, причинность, взаимодействие;- возможность — невозможность, существование — несуще­ствование, необходимость — случайность.

Связывая систему категорий с классификацией суж­дений, Каст полагал, что он тем самым обеспечил ее по­строение ьа осьове единого логического принципа. Но эта претензия Каста оказалась несостоятельной. Между ка­тегориями оь устанавливает чисто внешние связи, они лишь сопоставляются другс другом, а не выводятся одна из другой. Более того, выдвинутая Кантом система кате­горий ье совпадает даже полностью с ее логической о-- новой: традиционной классификацией суждений в фор­мальной логике, и Каст вынужден подгонять эту класси­фикацию под свою систему категорий. С дру^г^ой стороны, ограничение системы категорий рамками этой классифи­кации оставляет за ее пределами целый ряд важнейших логических категорий, как, например, явление и сущ­ность, форма и содержание и др. Наконец, Кант игнори­рует связь категорий с историческим развитием позса- ьия, у него сет движения категорий, взаииопереходсв их в процессе мышления. В целом учение Каста о катего­риях является метафизическим.

Вместе с тем установление связи категорий с логиче­скими формами суждений имеет глубокий смысл, по­скольку и те и другие являются отражением одних и тех:.

•же объективных отношений между вещами. При этом ка­тегории формируются как обобщение логических форм мышления. Но Кант отрывает мышление от объективно­го мира. В результате соотношение категорий и логиче­ских форм мышления переворачивается у него на голову. Вместо того, чтобы быть обобщением последних, катего­рии оказываются их первоначальной априорной основой. Категории выступают у Канта в качестве синтезирующих понятий рассудка, посредством которых явления связы­ваются друг с другом в логическом акте суждения.

В учении о трансцендентальных идеях разума Кант пытался установить также связь категорий с логически­ми формами умозаключений. Разум, по Канту, является высшей способностью познания. Он подводит материал наглядных представлений под высшее единство мышле­ния, создавая трансцендентальные идеи, выступающие принципами познания мира в целом. Эти идеи Кант так­же пытался вывести из традиционной классификации умозаключений в формальной логике.

«Трансцендентальная аналитика,— пишет Кант,— да ланам пример того, как логическая форма нашего знания может быть источником априорных чистых понятий, кото­рые до всякого опыта дают представление о предметах или, вернее, выражают синтетическое единство, впервые обусловливающее возможность эмпирического знания о предметах. Форма суждений (превращенная в понятие о синтезе наглядных представлений) дает нам категории, руководящие всем применением рассудка в опыте. Точно так же мы можем ожидать, что форма умозаключений разума, если применить ее к синтетическому единству на­глядных представлений, подобно категориям, окажется источником происхождения особых априорных понятий, которые мы можем назвать чистыми понятиями разума, или трансцендентальными идеями, и которые будут опре­делять согласно принципам применение рассудка в сово­купности всего опыта»

Соответственно делению умозаключений на категори­ческие, условные и разделительные, Кант выдвигает три идеи чистого разума: психологическую (идея о душе), космологическую (идея о мире в целом) и теологическую (идея о боге). Выведение этих идей из логической формы

умозаключений Кант опосредствует установлением связи последних с категориями субстанциальности, причин­ности и взаимодействия. Эти категории, по Канту, выра­жают логические действия разума в соответствующих видах умозаключений, составляя их априорную основу.

Понимание категорий как обобщения логических форм мышления составляет рациональное зерно кантов* ского учения. Оно связано с признанием содержательно­го характера последних, что нашло выражение в разли­чении Кантом общей (формальной) и трансцендентальной логики. Если первая, по его словам, совершенно «отвле­кается от всякого содержания знания рассудка и от раз­личия в его предметах, имея дело только с чистою фор­мою мышл(^е^ия»2, то вторая при рассмотрении законов и форм мышления должна учитывать их отношение к са­мим предметам. Но исходные дуалистические и агности­ческие позиции' не позволили Канту реализовать эту плодотворную идею.

Дальнейший шаг в развитии этой идеи был сделан Ге­гелем. Установив единство законов бытия и мышления, хотя и на идеалистической основе, Гегель сумел преодо­леть субъективизм Канта и раскрыть содержательный характер логических законов и форм мышления. Эти за­коны и формы выражают не только те действия, которые нужно совершать в процессе мышления для достижения той или иной познавательной цели, но также наиболее общие и существенные черты самого предмета мысли, оп­ределяющие необходимость установления между мысля­ми определенных логических отношений. Тем самим ло­гические законы и формы мышления обладают своим собственным содержанием, являющимся обобщенным выражением наших знаний о действительности.

Это обобщенное содержание логических законов и форм мышления и находит свое выражение в категориях. Так, основные законы формальной логики выражают ло­гические отношения между мыслями, составляющие со­держание категорий тождества, различия, противопо­ложности, основания и следствия. Отношение между тер­минами в суждении находит свое выражение в соотноше­нии категорий отдельного и' общего й т. д.

устайовлением связи формами мышления,

Но Гегель не ограничивается категорий с теми элементарными

1И. к а н т. Критика чистого разу

которые рассматривала классическая формальная логи­ка, включая Канта. Основное внимание Гегель уделяет анализу тех форм мышления, посредством которых осу­ществляется развитие содержания знаний об объекте, т. е. тех логических связей и отношений, которые уста­навливаются в процессе познания между последователь­ными его ступенями, отражающими объект с различных сторон. Например, познание объекта с качественной сто­роны, затем ' с количественной, установление единства этих сторон и т. д. Эти логические связи и отношения также находят свое выражение в категориях, а в целом процесс познания выражается целостной системой кате­горий.

Такой подход позволил Гегелю более глубоко и все­сторонне раскрыть связь категорий с логическими зако­нами и формами мышления и установить диалектический характер процесса познания. Большая часть категорий, рассматриваемых Гегелем, рассматривалась и прежними философами, но метафизически, вне их взаимной связи и развития. У Гегеля логические категории развиваются, переходя г друг в друга, отражая тем самым развитие познания. Это движение категорий происходит в силу их необходимой связи друг с другом и возникновения в них внутренних различий, перерастающих в противополож­ности, благодаря чему они содержат в самих себе свое собственное отрицание. Исследование диалектического характера процесса познания и привело Гегеля к уста­новлению основных принципов диалектики: перехода ко­личества в качество и обратно, внутренней противоре­чивости явлений как источника их развития и отрицания отрицания, которые Гегель рассматривал как наиболее общие логические законы мышления.

Нельзя, конечцо, забывать, что все эти идеи развиты Гегелем на идеалистической основе. Категории выступа­ют у Гегеля не как отражение объективного мира в голо­ве человека, а как ступени самопознания «абсолютной идеи», как последовательные определения ее в процессе саморазвития. Поэтому категории первичны по отноше­нию и к явлениям природы, и к логическим формам че­ловеческого мышления, составляя внутреннюю основу тех и других. К тому же многие переходы у Гегеля от одной категории к другой, как отмечает В. И. Ленин, натянуты и туманны.

Тем не менее, в такой мистифицированной форме Ге­гель уловил действительный ход познания человеком объективного мира. Основное направление логического развития «идеи» от категорий бытия через категории сущности к абсолютному знанию выражает углубление познания в ходе его исторического развития. В. И. Ленин высоко оценивал эту сторону гегелевской логики: «Поня­тие (познание) в бытии (в непосредственных явлениях) открывает сущность (закон причины, тождество, разли­чие etc.) —таков действительно общий ход всего челове­ческого познания (всей науки) вообще. Таков ход и есте­ствознания и политической экономии (и истории). Диа­лектика Гегеля есть, постольку, обобщение истории мысли»!

Поскольку категории выступают у Гегеля основой ло­гических форм мышления, то углубление познания в хо­де его развития определяет также развитие этих форм от низших к высшим. «Спекулятивная логика,— по словам Гегеля,— содержит в себе предшествующую логику и метафизику, сохраняет те же самые формы мысли, зако­ны и предметы, но вместе с тем развивает их дальше и преобразовывает их с помощью новых категорий»2.

Ф. Энгельс высоко оценивал идею Гегеля о развитии форм мышления в процессе познания. «Диалектическая логика,— писал он,— в противоположность старой, чисто ■формальной логике, не довольствуется тем, чтобы пере­числить и без всякой связи поставить рядом друг возле друга формы движения мышления, т. е. различные фор­мы суждений и умозаключений. Она, наоборот, выводит эти формы одну из другой, устанавливает между ними отношение субординации, а не координации, она разви­вает более высокие- формы из нижестоящих»3

Ф. Энгельс вскрывает рациональный смысл гегелев­ской классификации суждений: суждения наличного бы­тия (единичности), рефлексии (особенности), необходи­мости и понятия (всеобщности),— на примере развития знаний человека о взаимном превращении различных форм движения материи. «Итак,— указывает он,— то, что у Гегеля является развитием мыслительной формы суждения как такового, выступает здесь перед нами как

\В. И. Л ей и и. Философские тетради, стр. 214.

2 Г егель. Соч., т. 1, М.— Л., 1930, стр. 26—27.

3 К. М арке и Ф. Энгель с. Соч., т. 20, стр. 538.

L47

развитие наших, покоящихся на эмпирическом основе, теоретических знаний о природе движения вообще»[LXXXVIII]Суждения: «трение есть источник теплоты», «всякое ме­ханическое движение способно посредством трения пре­вращаться в теплоту» и «любая форма движения спо­собна и вынуждена при определенных для каждого слу­чая условиях превращаться, прямо или косвенно, в лю­бую другую форму движения»,— фиксируют основные этапы познания в этой области.

Чисто формальное рассмотрение этих суждений не • может уловить каких-либо логических различий между ними — все они являются категорическими и общеутвер­дительными. С точки зрения формальной логики, разли­чие между ними усматривается лишь в их конкретном содержании. Но в процессе познания эти суждения обра­зуют последовательные ступени развития знаний, подво­димые под категории единичного, особенного и всеобще­го. Тем самым система этих суждений выступает в про­цессе познания в качестве особой более сложной логи­ческой формы мышления, в составе которой каждое из суждений приобретает особую логическую характеристи­ку, выражаемую соответствующей категорией.

Заслуга Гегеля и состоит в том, что он впервые в ло­гике приступил к анализу таких более сложных, в- сравнении с отдельными суждениями и умозаключения­ми, логических форм мышления, посредством которых осуществляется развитие познания.

Такимюбразом, наиболее ценные результаты в разра­ботке категорий были получены в истории философии на; базе обобщения логических закономерностей познания.. В свою очередь, разработка категорий служила целям логического и гносеологического анализа процесса по­знания. Эта роль категорий возрастает на современном: этапе развития логики.

Необходимо прежде всего отметить роль категорий в. анализе элементарных логических форм мышления: по­нятий, суждений и умозаключений. Эти формы носят синтетический характер в том смысле, что каждая из них отражает многие объективные отношения и обеспечивает установление соответствующих логических отношений между мыслями. Так, В. И. Ленин отмечает, что даже

самое простое утвердительное суждение, вроде: «Иван есть человек», «Жучка есть собака», выражает соотноше­ние отдельного и общего, случайного и необходимого, явления и сущности и т. д. «Таким образом,— указывает он,— в любом предложении можно (и должно), как в «ячейке» («клеточке»), вскрыть зачатки всех элементов диалектики...»[LXXXIX]. Тем самым анализ логической формы суждения, или, что то же самое, его формального содер­жания, требует применения соответствующих категорий.

Как это осуществляется в современной формальної! логике? Проттейшсй формализованной логической систе­мой, в которой учитывается внутреннее строение сужде­ний, является узкое исчисление предикатов. В нем суж­дение рассматривается как высказывание, в котором устанавливается принадлежность какого-либо признака какому-либо предмету. Для обозначения предметов упот­ребляются индивидуальные переменные: х, у, z..., для обозначения признаков — переменные предикаты: F(•), G(.,), Н (.,.,.)... Для выражения количественной характе­ристики высказываний вводятся кванторы общности (х), (у)... и существования (Ех), Еу)..., ставящиеся перед формулами, выражающими высказывания. Элементар­ная формула F(x) означает, что предмет х обладает признаком F. Формула (x)F(x) имтет смысл: «Для всех х имеет место F(x)». Формула (Ex)F(x) —«Существует х, для которого имеет место F(x)». Таким образом, по сравнению с исчислением выска^ы^ен^ттй в узком исчис­лении предикатов вводятся дополнительные логические отношения принадлежности признака предмету и взаи­мосвязи единичного, особенного и общего. Но формали­зация этих отношений предполагает их предварительный содер^жттллы^ь^ш анализ, осуществляемый путем приме­нения соответствующих категорий.

Эта роль категорий особенно рельефно выступает при рассмотрении некоторых типов суждений и умозаключе­ний, в истолковании которых традиционная логика стал­кивалась с определенными трудностями. Так, уже суж­дение, выражаемое в русском языке предложением с глагольным сказуемым, не укладывается в рамки логики классов. При анализе таких суждений осуществляется обычно преобразование субъекта и предиката в соподчи­

ненные понятия (например, «Иванов делает доклад» = «Иванов есть человек, делающий доклад»), но искусст­венность, с грамматической точки зрения, подобного пре­образования очевидна. Приходится противопоставлять логику и грамматику, мышление и язык. Но затруднение. легко устраняется, если учесть, что существительное и глагол, а также й другие части речи, выражают логиче­ские отношения своим грамматическим значением, что и было впервые подмечено Аристотелем. Для анализа ло­гико-грамматического значения высказываний Аристо­тель и прибегает к помощи категорий.

С еще большими трудностями традиционная логика сталкивалась при рассмотрении суждений отношения (вроде: «А = В», «Москва находится южнее Ленинграда» • и т. п.), которые она пыталась свести к атрибутивЕной форме («Москва есть город, расположенный южнее Ле­нинграда»). По мнению П. С. Попова, подобные сужде­ния имеют составной субъект, выражающий те предметы, между которыми устанавливается отношение, а предикат выражает само отношение между ними, которое утверж­дается или отрицается с помощью. обычной связки1.

Относительно предиката подобное толкование может быть принято, но в качестве субъекта в суждении отноше­ния выступают не понятия о предметах самих по себе, а также понятие об отношении между ними, только в обоб­щенном виде. В нашем примере субъектом, является по­нятие «Местоположение Москвы относительно Ленингра­да», а посредством предицирования это понятие конкре­тизируется. Если воспользоваться языком исчисления предикатов, то этот субъект можно обозначить выраже­нием:.(х, у), где х и у обозначают Москву и Ленинград, а точка со скобками — местоположение первой относи­тельно второго. Предицирование можно выразить путем- замены точки символом F южнее.

Анализ суждений отношения показывает, что в них для предицирования недостаточно знания лишь отноше­ния принадлежности признака предмету, как в атрибу­тивных суждениях, но необходимо также знание других. отношений: количественных, пространственных и т. п., содержательное представление которых выражается в соответствующих категориях. [XC]

Умозаключения отношений (типа: «Москва располо­жена южнее Ленинграда, значит, Ленинград расположен севернее Москвы») традиционная логика пыталась свести к силлогизму путем добавления посылки, выражающей отношение между объектами в обобщенном виде (в на­шем примере: «Если один пункт расположен южнее дру­гого, то второй — севернее первого»). То, что такое обоб­щенное знание необходимо для осуществления вывода, очевидно. Но это не значит, что оно представляет собой особую посылку умозаключения. Ведь подобное обоб­щенное знание имеется и в обычном силлогизме, где оно выступает в виде его аксиомы, выражающей логическте,- а в конечном счете и объективное, основание вывода.

Особенность умозаключений отношения связана с особенностями их объективных и соответственно логиче­ских оснований. В силлогизме таким основанием высту­пает соотношение единичного, особенного и общего, а в умозаключениях отношений — другие объективные отно­шения вещей: пространственные, количественные, вре­менные и т. п. Для осуществления вывода необходимо' знание некоторых общих свойств отношений, например, транзитивности, содержоеeльный анализ которых также осуществляется путем применения соответствующих ка­тегорий1

Говоря об отражении в категориях логических отно­шений, нужно иметь в виду, что каждая категория обоб­щает ряд логических форм мышления, отражающих различными способами одни и те же объективные отно­шения вещей. Так, соотношение единичного, особенного1 и общего, составляющее содержание соответствующих категорий, отражается и в понятии в соотношении родо­вых и видовых признаков, и в суждении — в соотношении терминов, и в умозаключении — в соотношении посылок и вывода, и в более сложных логических системах, на­пример, в аксиоматических системах знания, и в самом процессе исторического развития познания в соотноше­нии различных его ступеней.

Наконец, необходимо учитывать развитие самих ка­тегорий в ходе исторического развития познания, «...если все развивается,— замечает В. И. Ленин,— то относится

А. Тарский. Введение логику методологию ч.едук-’

тинных наук. М., ИЛ, 1948.

ли сие к самым общим понятиям и категориям мышле­ния? Если нет, значит, мышление не связано с бытием. Если да, значит, есть диалектика понятий и диалектика дознания, имеющая объективное значение»! Это разви­тие категорий, как и всего познания, идет по линии обо­гащения их содержания. Одни и те же всеобщие объек­тивные и логические отношения на разных ступенях по знания отражаются в категориях с различной степенью полноты и глубины. В ходе познания открываются и фик­сируются в категориях новые, неизвестные еще стороны и формы проявления этих всеобщих отношений. Бук­вально все категории прошли длительный исторический путь развития, и процесс этот продолжается и в настоя­щее время. Можно сослаться хотя бы на развитие кате­гории причинности в связи с квантовой механикой и биологией.

Основные элементарные логические формы мышле­ния: понятие, суждение и умозаключение,— сформиро­вались на той первоначальной ступени познания, когда отражение объективных диалектических закономернсттей было еще весьма неполным и поверхностным. Хотя, как отмечает В. И. Ленин, в них можно вскрыть зачатки всех элементов диалектики, но именно зачатки. Так, диалекти­ческое соотношение отдельного и общего, хотя и мыслит­ся в любом суждении, но не отражается в нем во всей его полноте. Оно выражается в суждении через простейшие объемные отношения понятий, в которых противополож­ности отдельного и общего выступают как внешние по отношению друг к другу. Поэтому логическая правиль­ность суждения, как и умозаключения, в достаточной ме­ре обеспечивается законами формальной логики, кото­рые сами являются односторонним отражением объек­тивной диалектики вещей.

Категории формальной логики и являются обобщени­ем именно элементарных форм мышления. Они отражают всеобщие диалектические закономерности лишь в той мере, в какой последние проявляются в этих формах. Та­ков, например, характер формально-логических катего­рий тождества, различия, противоположности, или инди­видуального, частного и общего, или формы и содержа­ния и т. д. Поэтому анализ элементарных форм м^^шлс-

1В. И. Лени и. Философские тетради, стр. 239.

ния, а в определенных аспектах и более сложных форм' вполне может быть осуществлен средствами формальной логики. Нам представляется ненужной попытка найти в- этих. формах особые диалектические отношения, отлич­ные от тех логических отношений, которые рассматрива­ются формальной логикой. При этом, конечно, нужно учитывать развитие самих категорий формальной логики, в частности, их освобождение от метафизической интер­претации.

Но категории формальной логики не могут раскрыть те закономерные логические отношения, которые уста­навливаются между мыслями в процессе исторического развития познания. Анализ и обобщение этих отноше­ний — задача диалектической логики. Определяя катего­рии диалектики как моменты, ступеньки познания, как узловые пункты в сети явлений природы, помогающие познавать ее и овладевать ею, В. И. Ленин указывает,- что «в логике история мысли должна, в общем и целом, совпадать с законами мышления»! Движение познания от конкретного к абстрактному и снова к конкретному, от явления к сущности и обратно, от качественной сторо­ны объекта к количественной его стороне и к их единст­ву, раздвоение единого на противоположности и познание противоречивых сторон его и т. д. и т. п.— все это и исто­рические формы познания, и его логические закономер­ности.

Категории диалектики являются обобщением именно этих логических форм и зйкономєрноттєйпознания, отра­жающих в конечном счете диалектические закономер­ности объективного мира. Процесс познания в целом диалектичен по своей природе. Но это раскрывается не в отдельных понятиях, суждениях и умозаключениях, а в их закономерной связи, выражающей развитие заклю­ченных в них знаний. Примером такой диалектической связи и может служить энгельсовская классификация суждений на основе развития знаний о взаимном превра­щении различных форм движения материи. Диалектика, устанавливая место и роль элементарных логических форм мышления в историческом развитии познания, по­зволяет преодолеть ту ограниченность, которая характе­ризует каждую из них в отдельности, понять эту ограни­

В. И. Ленин. Философские тетради, стр. 214.

ценность как момент диалектического в целом процесса познания.

Обобщение логических закономернотеей мышления в категориях диалектики дает возможность осознанного их применения в процессе познания.

<< | >>
Источник: ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЗНАНИЯ И ПОЗНАНИЯ. Научные труды. Новосибирск - 1965. 1965

Еще по теме Борнеов В. Н. КАТЕГОРИИ ДИАЛЕКТИКИ КАК ОБОБЩЕНИЕ ЛОГИЧЕСКИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ ПОЗНАНИЯ:

  1. ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК КАТЕГОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ: ВОПРОСЫ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ОБОСНОВАНИЯ
  2. Логический позитивизм и аналитическая философия
  3. § 1. Основные причины и закономерности ВОЗНИКНОВЕНИЯ ГОСУДАРСТВА
  4. Познание
  5. Индивидуальное и коллективное познание
  6. Формы индивидуального познания
  7. Лекция. ОБЩИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ РОСТА И РАЗВИТИЯ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ.
  8. Соответствия и антисоответствия между категориями
  9. Категории крестьянства
  10. Наука (коллективное познание)