<<
>>

ГЛАВА 20 ПУТЕШЕСТВИЕ ПИФЕЯ В СТРАНЫ ОЛОВА И ЯНТАРЯ, А ТАКЖЕ К ОСТРОВУ ТУЛЕ (между 350 и 320 гг, до н. э.)

Варвары показали нам то место, где солнце отправляется на покой. Ибо случилось как раз, что ночь в этих областях была очень короткой и продолжалась в некоторых местах два, в других—три часа, так что через очень короткое время после захода солнце снова поднималось1.

£ &£

Жители Британии, обитающие около мыса Белерион [совре­менный Лэндс-Энд], весьма гостеприимны и, занимаясь торговлей с иноземными купцами, стали более цивилизованными. Они добы­вают олово, искусно выплавляя его из руды. Из олова они изго­товляют слитки в виде кубиков и переправляют их на близлежащий остров Иктис [Сент-Майклс-Маунт, Корнуэлл]. Когда отмель при отливе обнажается, они перевозят туда большое количество олова на повозках... Там олово скупают у жителей купцы и переправля­ют его в Галлию. Наконец олово перевозят по суше на вьючных лошадях через Галлию, и через 30 дней оно попадает к устью- Роны2.

&# &

Пифей из Массилии утверждает, что севернее Британии высота морского прилива равна 80 римским локтям [по-видимому, недо­разумение или опиЬка]3.

* * #

Самой далекой из всех известных земель является Туле, где во время солнцеворота, когда солнце проходит знак Рака, как мы упоминали, нет ночей, по очень мало дневного света в зимнее время. Некоторые думают, что это продолжается без перерыва 6 месяцев подряд... Некоторые упоминают [севернее Британии] еще другие- острова: Скандию, Думну, Берги и величайший из всех Беррике, с которого обычно плавают на Туле. На расстоянии одного дня

1 Единственный достоверный оригинальный отрывок из утерянного труда Пифея см. G em in os, Elem. astronom.,VI, 8, 9. [Гемин (I в. до н. э.)— греческий астроном, автор труда «Введение в явления природы, или эле­менты астрономии», который считался одним из лучших астрономических сочи­нений древности.—Ред.]

2 Диодор Сицилийский, V, 22.

[Перевод дан по Хеннигу, так как старый русский перевод этого отрывка архаичен и не соответствует- греческому оригиналу.—Ред.)

3 Р 1 і п., N. Н., II, 99.

морского пути от Туле находится якобы застывшее море1, назы­ваемое некоторыми Кронийским2.

ф ф ф

Пифей сообщает, что германское племя гуйонов обитает на отмели моря, называемого Метуонис, простирающейся на рас­стоянии 60 000 стадий. Оттуда якобы один день плаванья на парус­никах до острова Абалус. На этот остров волны весной выбрасы­вают янтарь, который является продуктом сгустившегося моря. Жители применяют его в качестве топлива вместо дров и продают соседним им тевтонам3.

sjc

(Эратосфен определяет ширину обитаемой земли от Борисфена)...до параллельного круга, проходящего через Туле, которая, по ■словам Пифея, отстоит от Британии к северу на шесть дней пла­вания и близко к Ледовитому морю, еще около 10 500 стадий... Но кто может признать верным расстояние, установленное им от Борисфена [Днепр] до параллельного круга в Туле? Пифей в рассказах о Туле оказывается величайшим лгуном, и те, кото­рые видели Британию и Иерну, не говорят ничего о Туле, упоми­ная о других небольших островах подле Британии... Что касается Этимий [Эстримнид] и местностей, лежащих по ту сторону Рейна до Скифии [Германии], все известия. Пифея ложны4.

ф # ф

«Полибий, описывая страны Европы, говорит, что... разберет... Пифея, который многих ввел в заблуждение. Так, он утверждал, что всю доступную для путешественников Британию он прошел пешком (?), а окружность острова исчислял более, чем в 40 000 ста­дий. Потом он рассказывает о Туле и о тех местностях, где нет более земли, моря или воздуха, а вместо них смесь всего этого, похожая на морское легкое (nvevp-ovt баХатпю eoixog), где земля, море и вообще все висит в воздухе5, и эта масса служит как бы связью всего мира, по которой невозможно ни ходить пешком, ни плыть на корабле (toutov cog av deapiov eivat xcov o^cov, pyjre noQSvrov рДте nAtorov unap^ovTa).

Что это имеет форму легкого, Пифей сам видел, как он говорит; все же остальное он сообщает по слухам6.

1 Это отнюдь не Северный Ледовитый океан, а легендарное море, упоми­наемое также в гл. 13, 18 и 19.

2

3

‘Страбон, I, 4, §§ 2, 3.

5

Р 1 і n., op. cit

Р 1 і n., op. cit

IV, 104. XXXVII, 11.

По-гречески «аїсодєїоваї», что переводилось большей частью как

«парить» или «висеть».Более удачный перевод, по мнению автора,—«качаться, колыхаться»—идет от Кэлера.

6Там же, II, 4, § 1.

Путешествие Пифея в страны олова и янтаря

177

Массалиец Пифей говорит, что наиболее северная область Британии, лежащая около Туле, составляет последний предел о’битаемой земли, где летний тропик то же самое, что полярный круг, но никакой другой путешественник не рассказывает ничего подобного; ни того, что Туле какой-то остров, ни того, обитаема ли земля до того предела, где летнии тропик совпадает с полярным кругом. Я же полагаю, что северный предел обитаемой земли лежит гораздо южнее. Современные исследователи ничего не могут сооб­щить о странах, лежащих далее Иерны, которая расположена на небольшом расстоянии к северу (!) от Британии и служит местом жительства народов совершенно диких, ведущих жалкий образ жизни по причине холода; поэтому я полагаю, что здесь необхо­димо положить предел1.

£

...все, что рассказывает об этом острове [Туле] Пифей, равно

как и о других пунктах той страны, вымышлено, как видно из его известий о странах, известных нам. О них он большею частью лгал, как мы говорили выше; очевидно, о местностях отдаленных он лгал еще больше. Однако со стороны астрономических явлений и математических вычислении в местностях, олизких к холодному поясу (хатефшурАп] £а>гг]), он сделал верные наблюдения... До­машних плодов и животных здесь или вовсе нет, или очень мало, и население питается просом [по Мюлленгофу—овсом] и ого­родными овощами, а также дикими плодами и кореньями; а где есть хлеб и мед, там приготовляется из них питье.

Так как солнеч­ных дней там не бывает, то хлеб молотят в больших строениях, предварительно снесши туда колосья2, открытый ток у них не упо­требляется по недостатку солнца и обилию дождей3.

Пифей из Массилии утверждает, что морской прилив вызывается прибывающей, отлив — убывающей луной. (Пиб/ад 6 Маоаа2лытр^

лХщршаєі rag лА-рццирад yevecrSai, de peiwaei

В пебесном полюсе нет звезды, это место пустое, и вблизи него находятся три звезды, с которыми полюс образует почти пра-

1 С т р а б о н, II, 5, § 8.

2 Подразумеваются, очевидно, сараи, амбары. Так как на юге закрытые тока были не известны, то и это наблюдение свидетельствует о достоверности сообщений Пифея.

3 Страбон, IV, 5, § 5.

4 А ё t і u s, Placita philos., Ill, 17. См. H. Diels, Doxographi graeci, Berlin, 1879, S. 383.

12 Рихард Хенниг

вильный четырехугольник1. Это говорит и Пифей из Масси

ЛИИ2. ф
В этом море находятся очень большие острова, называемые

Британскими,—Альбион и Иерне. Они больше названных нами, по ту сторону страны кельтов... Вокруг Британии и Иберии нема­ло и мелких островов, окружающих венком эту часть земли3.

ф

Непосредственно к северу от Скифии, за Галлией, в океане на­ходится остров Базилия. Волны выбрасывают на него в большом количестве так называемый янтарь, который нигде на земле боль­ше не встречается... Янтарь на этом острове собирают, и жители доставляют его на противолежащий материк, откуда его привозят в наши края4.

Плавание от Оркнейских островов до Туле продолжается 5 дней и 5 ночей. Туле плодородна и богата поздно созревающими плода­ми.

С начала весны жители там живут вместе со своим скотом и пи­таются кореньями и молоком; для зимы они запасают плоды деревьев5.

Потерю подлинного сообщения Пифея из Массилии о его путешествии в Страну олова—Британию, в Страну янтаря на берегах Гельголандской бухты и к знаменитому легендарному острову Туле можно считать самой тяже­лой из всех утрат, понесенных географической литературой древности. Пу­тешествие Пифея было самой значительной из всех древних экспедиций. Оно представляло собой явление настолько исключительное, что позднейшие гре­ческие авторы попросту отказывались верить в правдивость отчета и в тече­ние длительного времени совершенно необоснованно выставляли величайшего ученого древности лжецом и человеком, рассказывающим сказки. Такая

1 Во времена Эвдокса, о которых здесь идет речь, то есть около 360 г. до н. э., небесный полюс находился ближе всего к Бете созвездия Малой Медведицы; в настоящее время он отстоит от Альфы Малой Медведицы лишь на Г. Тремя звездами, с которыми беззвездный тогда полюс образовывал четырехугольник, были, очевидно, Бета и Альфа Малой Медведицы, а также Альфа Дракона. Точная фиксация полюса по тем временам достойна удив­ления.

2 Н і р р а г с h, Ad Aratum, р. 30. [Цитируемый автором труд величай­шего астронома древности Гиппарха (II в. до и. э.) посвягцеи рассмотрению ошибок, встречающихся в поэме Арата о звездах. См. Дж. О. Томсон, указ, соч., стр. 294—295.—Ред.]

3 Pseud о-А ristoteles, De mundo, 3. [Lorimer, 1913.—Ped.і

4 Диодор Сицилийский, V, 23, '1, 5.

5Solinus, 22.

полная недооценка важнейшего географического достижения Пифея, по-ви­димому, весьма способствовала утрате этого ценнейшего отчета, ибо кому бы пришло в голову переписать рукопись автора, которого Страбон, часто выс­казывавший язвительные и несправедливые суждения, решился называть «отъявленным лгуном» (dvY|Q феибеотато^). Значительность и новизна научной работы Пифея становятся совершенно очевидными при рас­смотрении тех нелепостей, которые наговорили о нем неосведомленные по­томки.

Классический пример этого—приведенная выше невероятная чепуха о взглядах естествоиспытателей, вычитанная якобы Аэцием в произведении Пифея или содержавшаяся в использованном им сочинении, ошибочно при­писываемом Плутарху. У испанского побережья океана Пифей долго наблю­дал явления прилива и отлива, совершенно неизвестные и непонятные гре­кам, и, видимо, первый правильно установил, что луна играет здесь решаю­щую роль. Эту мысль он и высказал в своем труде. А теперь сравните, как ее истолковал Псевдо-Плутарх!

В настоящее время можно считать, что Пифей полностью реабилитирован. Он, несомненно, был ученым в самом высоком значении этого слова, и прихо­дится только сожалеть, что наши сведения о жизни и исследованиях этого великого человека столь ничтожны. Сохранившиеся сообщения описывают труд всей жизни Пифея и его исследовательскую экспедицию лишь в общих чертах. Но и то немногое, что достоверно доказано, достойно восхищения. Даже в новейшее время к знаменитому путешествию Пифея пристегивали самые причудливые гипотезы. Авторы, обладавшие богатой фантазией, часто приписывали Пифею, будто он достиг Земландского полуострова, Финского залива, Исландии, Гренландии и Северного Ледовитого океана. Но даже если придерживаться только того, что действительно можно доказать, перед нами вырисовывается внушающий уважение подвиг: за весь древний период Пифей был единственным известным но имени жителем Средиземноморья, проник­шим, и притом довольно далеко, за 60° с. ш. Более того, только о кем это можно уверенно сказать1.

Установлено, что родиной Пифея была Массилия и что он жил в IV в. до н. э. Очевидно, Пифей не был купцом, которого стремление к наживе влекло в области, производящие олово и янтарь. Судя по краткому замечанию Полибия, он был ученым со скромными средствами[382][383]. Можно предположить,

что свое грандиозное путешествие Пифей совершил по поручению богатых купцов Массилии, пожелавших, вероятно, получить надежные сведения о малоизвестных странах олова и янтаря и пославших его в качестве доверен­ного лица. Ведь нельзя предположить, что, безусловно, весьма значительные расходы, связанные с такой экспедицией, были покрыты Пифеем из собствен­ных средств. Итак, перед исследователем была поставлена очень трудная задача, которую он прекрасно разрешил.

Даже дату путешествия Пифея можно установить только приблизительно. Единственным надежным источником для определения самой поздней даты является указание Страбона на то, что уже Дикеарх отказывался верить Пифею1. Поскольку Дикеарх из Мессаны жил около 310 г. до н. э., Пифей совершил свое путешествие несколько раньше. В труде «О вселенной», при­писывавшемся Аристотелю, умершему в 322 г. дон. э., содержатся подробные сведения о Британии, Ирландии и других Британских островах. Но хотя такие сведения могли быть почерпнуты только у Пифея, в труде этом не при­ведено никаких дат, ибо трактат «О вселенной» написан, видимо, много вре­мени спустя после смерти Аристотеля. Верно ли предположение Бергера[384][385], будто применение в некоторых сообщениях Пифея такой меры длины, как локоть, указывает па то, что он был современником первых диадохов, автор судить не берется. Лелевель датирует путешествие Пифея 340 г. до н. э[386]., п эта дата в XIX в. долгое время считалась самой вероятной.

Зиглин при обсуждении этого вопроса выдвинул новую точку зрения. Как указывалось выше (см. гл. 13), с конца VI в. доступ чужеземным (пе- карфагепским) кораблям в Гибралтарский пролив был закрыт. Если, не­смотря на это, в период блокады пролива массилиот совершил такое дальнее плавание по Атлантическому океану, то отсюда напрашивался вывод[387], будто Пифей совершил свое плавание с разрешения Карфагена, возможно даже отправился на север на корабле карфагенян, «находясь у них па службе»[388]или в качестве гостя. Это предположение, однако, совершенно невероятно, ибо во второй половине IV в. до н. э. массплиоты были главными конкурен­тами карфагенян и после поражения последних у Кримиссы в войне против восставших сицилийцев (339 г. до н. э.) стали «на море даже сильнее карфа­генян»[389]. Поэтому немыслимо, чтобы именно в такое время карфагеняне добровольно разрешили гражданину Массилии ознакомиться с одной из своих

важнейших торговых областей, тем более что даже гораздо позже они по воз­можности мешали распространению сведений о ней1.

Поэтому Зиглин высказал предположение, что Пифей прошел через блокированный Гибралтар на массилиотском корабле, когда морская мощь Карфагена ослабла и блокада фактически была снята2. Великое вторжение кельтов в IV в. до н. э. действительно на некоторое время поколебало власть Карфагена над Испанией. Пунийцы почти утратили тогда свои владения, но впоследствии захватили их вновь, по мнению Зиглина, в 348—344 гг., а сог­ласно Мейеру—в 344—339 гг. до н. э. Отсюда Зиглин сделал вывод, будто Пифей совершил свое путешествие в период между утратой Карфагеном своей власти над Испанией и ее восстановлением, вероятнее всего в 350—348 гг. до н. э. В течение этих лет массилиоты имели возможность беспрепятственно плавать в Гибралтарском проливе.

К сожалению, этот остроумный вывод не безупречен. Его можно было бы считать безусловным, если бы было установлено, что Пифей действительно начал свое путешествие на корабле. Об этом, однако, нигде не сообщается. К тому же даже в те критические годы карфагеняне ведь не утратили своего господства на Атлантическом океане3, пунийцы могли воспрепятствовать чужеземным кораблям совершить нежелательное для них плавание вдоль побережья Пиренейского полуострова.

Но ведь Пифей мог попасть в Британию и вернуться обратно, минуя Пиренейский полуостров и Гибралтарский пролив, ибо массилиоты вели торговлю оловом, систематически обходя блокированный карфагенянами Гибралтар. Для достижения Ла-Манша и Страны олова они пользова­лись отдаленными от моря дорогами через Галлию, преимущественно по Ропе и Сене или по Роне и Луаре. Ведь Массилия, видимо, была осно­вана греками именно для того, чтобы пользоваться этим новым путем в Британию.

Какой оживленной была известная еще Диодору (см. выше) дорога, по которой проходила торговля оловом, показывает следующее сообщение: «Вдоль этого маршрута были обнаружены слитки олова, несомненно, выве­зенные из английских рудников»4. Найдены также слитки времен римского императора Септимия Севера (193—211), относящиеся к 195—199 гг. до н. э. Эти слитки, общим весом 86,3 кг, найдены в Шалоне на Соне и помечены печатью расквартированного в Британии 20-го легиона5. Филипп считает, что эта дорога через материк была «обычным» путем сообщения между Мас-

1 Страбон, III, 5, § И.

2 W. S і е g 1 і n, Entdeckungsgeschichte von England im Altertum, «Ver- handlungen des 7. internationalen Geographenkongresses», Berlin, 1899, S. 846.

3A. Schulte n, Tartessos, Hamburg, 1922, S. 47.

4 H. Schaal, Flusschiffahrt und Flusshandel im Altertum, «Fest­schrift zur 400 Jahres-Feier des Alten Gymnasiums zu Bremen 1528—1928», Bre­men, 1928, S. 406.

5 Ibidem.

силией и Британией1. Отсюда действительно напрашивается предположение, что Пифей воспользовался тем же путем и, следовательно, ему не мешала карфагенская блокада Гибралтарского пролива.

Такое путешествие могло быть совершено в любое время, независимо от того, сильна ли была власть Карфагена над Пиренейским полуостровом или она уже пошатнулась. Но, допустив такое предположение, мы теряем всякую возможность точней определить время путешествия Пифея. Можно только сказать, что оно состоялось, видимо, между 350 и 310 гг. до н. э.[390][391]

Беккере недавно отметил, что самой вероятной датой следует считать «время от 330 до 325 г. до н. э.»[392]

Установлено, что Пифей побывал у атлантического побережья Испании, где первым тщательно изучил и исследовал непонятные грекам явления прилива и отлива, а также подпора воды в устьях рек[393]. Но эти исследования не обязательно должны были происходить во время путешествия, которое привело его в Британию и па остров Туле. Маловероятно, чтобы подобными исследованиями, бесспорно требовавшими много времени, Пифей мог за­няться на Пиренейском полуострове, когда его ждало торговое судно, полу­чившее задание доставить путешественника в Британию. Путешествие через материк к Ла-Маншу сумели хорошо организовать и к тому же купцы из Массилии поддерживали добрососедские отношения с кельтами, жившими в Галлии. Характерно, что Массилия не пострадала от великого вторжения кельтов в IV в. до н. э. Более того, «с этих пор греческий купец находился в стране варваров под падежной защитой как гость»[394]. Почему бы Пифею было не воспользоваться этим благоприятным положением, если путешествие по Галлии было для него значительно безопаснее, чем плавание по Гибралтар­скому проливу? Мюлленгоф считал, что Пифей не поехал через материк, поскольку доказано, что он был знаком с условиями судоходства у северного побережья Испании, то есть знал, что с запада на восток плыть было легче, чем в обратном направлении. Впрочем, и этот вывод нельзя считать непогре­шимым. Ведь если Пифей совершил свое путешествие в Испанию одповремен-

но с плаванием в Британию, то и с условиями навигации у Пиренейского полу­острова он мог ознакомиться в другой период. Кроме того, Пифей мог посе­тить северпое побережье Испании, находящееся вне сферы господства Карфа­гена, не проезжая через Гибралтарский пролив, а воспользовавшись дорогой через материк по Гаропне до Бискайского залива, по которой массилиоты ездили нередко1.

Предположение о том, что Пифей отправился к Ла-Маншу через Галлию, автор поддерживает с тем большей решительностью, что при господствовав­ших тогда условиях карфагеняне ни в коем случае не могли разрешить ка­кому бы то пи было массилиоту отправиться в Страну олова. К тому же, как подчеркивает и Мюлленгоф2, сообщение Тимея о караване вьючных животных, отправившемся с грузом олова в 30-дневное путешествие в Массилию3 от устья Сены к устью Роны, бесспорно, заимствовано у Пифея. Но в таком случае и сам Пифей воспользовался, видимо, той же дорогой через материк! Автор и раньше выдвигал эту гипотезу4, теперь же оп считает нужным еще больше на ней настаивать. Ведь и Полибий5 упоминает о том, что Пифей совершал «большие путешествия поводе и суше». Но это утверждение было бы бессмыс­ленным, если бы весь путь был проделан на корабле. Кроме того, Страбон подчеркивает, что Пифей, отправившись с побережья материка, за 3 дня пути по морю достиг острова Уэссан, бывшего в то время центром торговли оло­вом6. Не говорится, правда, с какого пункта началось это трехдневное плава­ние, но так как одна только поездка от Гадеса до Священного мыса (мыса Сен-Винсент) продолжалась 5 дней7, то исключено, что пунктом отправления мог быть порт па побережье Испании. Скорее всего трехдневное путешест­вие могло начаться в устье Луары или Сены. Первое, видимо, более вероятно, ибо долины Роны и Луары были старейшей дорогой через материк. Кроме того, в устье Луары некогда находился важный торговый город Корбилон, который совместно с Нарбонном (Нарбонной) считался «лучшим» после Мас- силии и «древнейшим городом» намнитов8. Ко временам Цезаря этот город бесследно исчез. Предполагают, что его следует искать у нынешнего Меана близ Сен-Назера9 или у современного Куэрона западнее Нанта10. Раньше ис­следователи были склонны рассматривать этот город как финикийскую (карфагенскую) колонию11. Более вероятно, однако, что он был колонией Мас- силии, ибо находился у основного подступа Массилии к рынку олова—Уэс-

1 А в и е н, Морские берега, 151. [См. М.С. Боднарский, Античная география, стр. 326.—Ред.]

2Там же, 472.

3 Д и о д о р С и ц и л и й с к и й, V, 22, 23.

4 «Geographische Zeitschrift», 1928, S. 101, 102.

5 С т р а б о н, II, 4, § 1.

6 Там же, I, 4, § 5.

7 Там же, III, 2, § 11.

8Там же

9 Holder, Altceltischer Sprachschatz, Leipzig, 1896, В. I, S. 1116.

10 A. F о r b і g e r, Handbuch der alten Geographie von Europa, Hamburg, 1877 S. 165 (примечание 41).

11 Статья Има. См. Paul y-W і s s о w a, Real-Encyclopadie der klas- sischen Altertumswissenschaft, В. IV, S. 1218»

сану. Мнение Зиглина, будто Корбилон был основан лишь после 350 г. до н. э., малообоснованно1. Гораздо правдоподобнее предположение Циммера, высказанное в 1909 г., что Корбилон был основан специально для ведения торговли с Англией и Ирландией2. К этой точке зрения, которая-и автору кажется наиболее убедительной, безоговорочно присоединился Шаль3.

Местонахождение Корбилона известно лишь приблизительно. Возможно, что только в Корбилопе Пифей получил или нанял корабль и команду, бла­годаря чему смог совершить свое путешествие, а на Уэссане взял на борт эстримнийских переводчиков, которые ему могли понадобиться в Британии.

Основной задачей Пифея, видимо, было выяснить, следует ли рассма­тривать Британию как остров или как часть материка. До Пифея был изве­стен только крайний юг Британских островов, да и то поверхностно4. Заинте­ресованные в торговле оловом купцы Массилии теперь, очевидно, захотели узнать подробности о той очень плохо известной стране, откуда привозили этот металл, пользовавшийся большим спросом. Шультен как-то упомянул о том, что «у массилиотов ни один металл не пользовался таким спросом, как олово»5. Пифей медленно и добросовестно объехал весь остров Великобри­танию, для чего ему потребовалось целых 40 дней. Вот свидетельство того, как тщательно’он’выполнил свою задачу. Впоследствии на основании столь продол­жительного плавания поверхностные критики подсчитали, что окружность Великобритании составляет якобы 40 тыс. стадий (7,4 тыс. км), ибо предпола­галось, что в знакомых морях за сутки (24 часа плавания) можно было пройти 1 тыс. стадий (185 км). При этом упускалось из виду, что в незнакомых и опас­ных морях продвигались значительно медленнее, особенно если одновременно нужно было заниматься различными географическими наблюдениями. Осно­вываясь на этом, критики подвергали сомнению правдивость Пифея, так как в действительности длина береговой линии Великобритании в два раза меньше той, которую они сами ошибочно подсчитали по его сообщению.

Как мало известна была Британия еще ко времени Цезаря, можно судить по заметке Диодора, что в древности никто не достигал ее, даже Геракл и Диопис6. Купцы из Массилии, которые, видимо, посещали иногда Британ­ские острова, остерегались говорить об этом и хранили свои сведения в тайпе.

Все, что было известно о Британии грекам и римлянам до Цезаря, они вероятно, узнали главным образом благодаря Пифею: наземные пути для торговли оловом, хороший прием, оказываемый местными жителями чуже­земным купцам у мыса Белерион, где они «часто общаются с чужеземцами» (Диодор). Знакомство греков с кельтскими названиями островов, очевидно,

1 W. S і е g 1 і и, op. cit., S. 856.

2 H. Zimmer, Uber direkte Handelsbeziehungen Westgalliens mil Irland im Altertum, «Sitzungs-Berichte der Preussischen Akademie der Wis- senschaft, philologisch-historische Klasse», 1909, S. 363.

3 H. S c h a a 1, op. cit., S. 411.

4 R. Hennig, Die Kenntnis von Britannien im Altertum, «Geographi- sche Zeitschrift», 1928, S. 22, 88.

5 A. Schulte n, Avieni Ora maritima, Barcelona—Berlin, 1922, S. 32.

8 Диодор Сицилийский, V, 21.

также исходит от Пифея1. Название «Британские острова» (vvjaot RpsTavvixat), происходящее, видимо, от кимрского слова prydain,а также термины «Иерна» (Ирландия) и «Альбион» (по-кельтски: «Белая страна», именуемая так из-за меловых прибрежных уступов2), видимо, первым применил Пифей.

Во время своего плавания вокруг Британии Пифей совершил также и свой замечательный подвиг, благодаря которому его имя прославилось вопреки всей неразумной и враждебной критике древних писателей. Речь идет о его шестидневном плавании по открытому Северному морю к загадоч­ной земле Туле, которая, как «ultima Thule» —крайняя северная оконечность исследованного мира, приобрела широкую известность. Название это через песенку о короле из Туле вошло в величайшее поэтическое творение немецкой литературы3.

Уже 2000 лет ведется спор о том, какая из наших современных стран была пифеевой страной Туле. Шетландские острова, различные части Скан­динавии, Исландия и даже Гренландия принимались за цель специальной экспедиции массилиотского ученого. Мы в этой связи не станем подробно' взвешивать все доводы за и против, а сошлемся лишь на весьма обширную специальную литературу, особенно на чрезвычайно глубокое и обстоятель­ное исследование Нансена по этому вопросу4. Выводы этого ученого были подтверждены и расширены автором5. Нансен вполне убедительно доказал, что Туле—это Норвегия, как предполагали еще задолго до него Бух6 и Нильс­сон7, хотя они значительно разошлись в мнениях о том, какую именно часть страны посетил Пифей. По мнению автора, данные по истории поселений, культуры и торговли говорят за то, что речь может идти только о части Нор­вегии в районе Тронхеймс-фьорда. Так как эта область находится у 64° с. ш., то к ней прекрасно подходит описание Пифея, что летние ночи продолжаются здесь всего 2—3 часа. То обстоятельство, что Норвегия расположена на мате­рике, в то время как в древности Туле постоянно считался «самым северным из Британских островов», не противоречит этой гипотезе. Ведь до XI в. и позже Скандинавию всегда считали островом8, и никто не мог предполагать, что

1 Mullenhoff, op. cit., В. I, S. 95, 321.

2 Holder, op. cit., В. I, S. 552. [А. Брут («Землеописание извест­ного древним света», СПБ, 1830, стр. 322), ссылаясь на Помпония Мелу, дает иное толкование происхождению слова «Британия». Он выводит его от слова brit(раскрашенный) и tania(страна), что означает «страна, жители которой наводят краской пятна на теле».—Ред.]

3 Н old er, op. cit., В. I, S. 83. [Автор имеет в виду известную немец­кую песенку, начинающуюся словами «В Туле жил да был король...», вклю­ченную Гёте в трагедию «Фауст».—Ред.]

4 F. N a n s е п, Nebelheim, Leipzig, 1911, В. I, S. 47—76.

5 R. Hennig, Von ratselhaften Landern, Munchen, 1925, S. 95—137. [См. также Дж. О. T о м с о н, указ, соч., гл. IV, стр. 210—220.—Ред. ]

6 L. Buch, Reise durch Norwegen und Lappland, Berlin, 1810, S. 293 (и след.).

7 S. Nilsson, Die Ureinwohner des skandinavischen Nordens, Hamburg, 1863, S. 104 (и след.).

8 Старейший литературный источник, в котором Скандинавия рассма­тривается как возможная часть материка, относится к 1074 г. Это труд Адама

через 6 дней пути к северу от северного Британского острова можно снова подойти к Европейскому материку.

Рейтер недавно выдвинул новую гипотезу относительно острова Туле1, с которой, однако, трудно согласиться. Ссылаясь на одно место из сборника исландских саг, он пишет2:

«Старик Лодмундр направился из Борза в Исландию, причем как раз из Тулунеса».

Рёйтер утверждает, будто слово «Тулунес» означает «нагорье Туле». Поскольку Борз, несомненно, соответствует провинции Восс в районе те­перешнего Бергена, то Туле следует искать в Бю-фьорде, у Бергена. Рёйтер пишет:

«Мы вправе заключить, что по крайней мере с Шетлапдских островов германские моряки привезли грека Пифея в свою собственную страну, в га­вань современного Бергена, причем первая достигнутая ими с запада про­винция называлась Тула (в греческом произпошении «Туле»). Оттуда Пифей отправился «па север вдоль этой страны» до районов, расположенных за Трон­хеймом»3.

Это толкование, построенное лишь на сомнительных лингвистических умозаключениях и не подтвержденное географическими фактами, представ­ляется весьма спорным. Даже если верно само название «Тулунес», которое появилось ведь на 1500 лет позже, то приведенное место из исландских саг, по мнению автора, вовсе не означает, что «Тулунес» следует искать непосред­ственно возле Ворза. Специальное указание, что пунктом отправления был Тулунес, свидетельствует, как кажется автору, как раз о том, что он находился не вблизи Ворза, а в другом месте, и что Лодмундр от Ворза (Бергена) поехал сначала вдоль берега на север до широты Ислапдии и лишь затем приступил к переправе. Мы ведь знаем, что норманны чаще всего плавали именно из Тронхейма. Этим они достигали возможности продвигаться в пределах одной и той же широты и, следовательно, легко ориентироваться в море даже в те времена, когда еще не пользовались компасом. Винтер, по убеждению автора, был прав, когда утверждал, что «вся древняя навигация была широтной»4. Но в таком случае «Тулунес», или «нагорье Туле», откуда Лодмундр отпра­вился в Исландию, скорее находилось в районе Олесунна или Крнстиансупна, чем в районе Бергена.

Бременского. См. Adam von Bremen, IV, 15 (Asserunt etiam periti locorum a Sueonia terrestri via permeasse quosdam usque in Graeciam). [Счи­тают также, что они проникают из Свеноны сухопутной дорогой вплоть до Греции.—Ред.}

1 О. S. Reuter, Das Vorgebirge von Thule, «Forschungen und Fort- schritte», Januar 20, 1938, S. 26 (и след.).

2 F. Jonsson, Landnamabok, Kopenhagen, 1900, S. 92.

3 O. S. Reuter, Germanische Hochseestrassen, «Germanen-Erbe Dezember- heft», 1937, S. 335.

4 H. Winter, Die Erkenntnis der magnetischen Missweisung und ihr Einfluss auf die Kartographie, «Extrait des Comptes-Rendus du Congres International, de Geographie a Amsterdam 1938», Leiden, 1938, p. 64.

Нужно еще учесть следующее обстоятельство. От предполагаемого места отплытия у Оркнейских островов Пифей действительно мог направиться сначала в район Бергена, а затем оттуда проникнуть на север примерно до 64° с. ш. В навигационном отношении это возможно. Однако ряд соображений говорит против такого предположения:

1. Плавание Пифея от Северной Британии до Туле продолжалось (не­сомненно, при хорошей погоде) полных 6 дней. Для расстояния от Оркней­ских островов до Бергена, которое составляет только примерно 250 км, этот срок не подходит.

2. Для плавания от Оркнейских островов к Бергену корабль Пифея должен был взять курс на восток. Но в этом случае мореплаватель вряд ли назвал бы Туле самым северным из Бритапских островов.

3. Достоверное указапие, что «на Туле» летняя почь продолжается только 2—3 часа, к району Бергена не подходит.

4. Если бы Пифей действительно совершил продолжительное каботажное плавание от Бергена до района Тронхейма, то в его сообщениях или в со­хранившихся отрывках, вероятно, упоминалось бы об огромном количестве островов, которые он должен был увидеть, о гигантской величине открытой им страны или архипелага и, возможно, также о природе фьордов. Обо всем этом, однако, ничего не говорится. Поэтому более убедительным, чем догадка Рейтера, представляется предположение, что Пифей, отправившись от Север­ной Британии в свое шестидневное плавание прямо на северо-восток, достиг той области, где летняя почь длится 2—-3 часа. Чисто фиолологическое доказа­тельство Рёйтера, которое притом еще не отличается ясностью, отнюдь не убеждает нас в его правоте.

Относительно того, в- каком месте—в Южной, Центральной или Север­ной Норвегии—побывал Пифей, мнения все еще значительно расходятся. Некоторые предполагают, что название «Туле», возможно, было собиратель­ным для всех окраинных стран высоких широт1. Мы не будем здесь взвешивать все за и против, но пока нет никаких оснований не считать Туле определен­ным географическим объектом, местностью, которая, по мнению автора, могла находиться только в западной части Центральной Норвегии.

Часто высказывалось мнение, будто страна Туле находилась за полярным кругом. Следует, однако, подчеркнуть, что для этого нет никаких оснований. В сведениях о Туле, безусловно почерпнутых у Пифея, упоминается лишь уди­вительно короткая летняя ночь, но еще ничего не говорится о продолжитель­ном дне или полуночном солнце. Если бы Пифей наблюдал эти явления, то упоминание о них вряд ли могло быть целиком утеряно и не встретиться в со­хранившихся отрывках его записей.В более поздний период древности нередко, как, например, в приведенном выше отрывке из Плиния, говорилось о шести­месячном дне и шестимесячной ночи в высоких широтах, но, очевидно, Пифей не мог быть источником этих сведений, ибо они приводятся впервые лишь через 300 лет после его путешествия. Здесь вообще речь может идти только

1 Buch, op. cit., В. I, S. 295.

о теоретическом расчете, а не о наблюдениях, ибо, как известно, только у по­люса депь и ночь длятся по 6 месяцев. ‘

В южных странах раньше склонны были приписывать эту особенность всем северным областям. В этом отношении характерна составленная в 1450 г. в Модене круглая «карта мира», на которой показано, что даже на Оркней­ских островах продолжительность дня и ночи равна 6 месяцам1. Однако еще в VI в. н. э. Прокопий Кесарийский, который хорошо изучил Скандинавию и не сомневался в том, что именно здесь следует искать Туле Пифея, высказал более правильное мнение, что летом солнце находится там над горизонтом 40 дней, а зимой 40 дней не появляется2. Тронхеймс-фьорд—единственный район, к которому подходят все указания Пифея относительно Туле. Незна­чительные Шетландские острова, особенно главный остров—Мейнленд— только потому принимались за Туле, что они в настоящее время стали самыми северными из Британских островов. Эта точка зрения, конечно, неверна, так как на Шетландских островах нет 2—3-часовой летней ночи. Это предполо­жение также не способствует решению проблемы с экономической точки зре­ния3, хотя даже осторожный и проницательный Мюлленгоф выразил мнение, что Туле—это «несомненно Мейнленд»4. Предположение о том, что Туле идентичен Исландии, впервые высказанное в 825 г. ирландским монахом Дикуилом5, на протяжении свыше 1100 лет имело много сторонников, и еще Вивиен де Сен-Мартен называет его «бесспорно» правильным6. Даже со­всем недавно эта точка зрения поддерживалась некоторыми учеными. Но два безусловно решающих довода опровергают ее. Доказано, что Исландия до VIII в. н. э. оставалась безлюдной, в то время как Туле была цивилизован­ной страной, жители которой занимались земледелием. Кроме того, достоверно известно, что на Туле разводили пчел и добывали мед, а в Ис­ландии это невозможно, так как в ее климатических условиях пчелы не живут. Против отождествления Туле с Исландией (которое еще и поныне имеет последователей) пекоторые ученые выступали еще в 1824 г.7 Мюлленгоф также высказывался против такого толкования8. Но эта гипотеза припадле-

1 К. Kretschmer, Die Katalanische Weltkarte der Biblioteca Estence zu Modena, «Zeitschrift der Berliner Gesellschaft fur Erdkunde», 1897, S. 215. Примечательно, что Цезарь тоже утверждал, будто в Ирландии и Англии зимняя ночь длится 30 дней (см. гл. 36).

2 Прокопий Кесарийский, Война с готами, II, 15.

3 Вина за ошибочное отождествление Туле с Шетландскими островами в значительной степени ложится на морскую экспедицию Агриколы, состояв­шуюся в 84 г. н. э. (см. гл. 54).

4 К. М u 1 1 е n h о f f, op. cit., В. I, S. 388.

6 D і c u і 1, De mensura orbis terrae, VII, 2. [В книге Дикуила «Об изме­рении Земли», на которую ссылается автор, дается описание различных ча­стей света.—Ред.]

6 L. Vivien de Sain t-M a r t і n, Histoire de la Geographie, Paris, 1873, p. 230.

7 I. H. Bredsd orf f, Bidrag til Folklaring af Ptolemaeuses Efteretnin- ger om de nordiske Lande, «Det Skandinaviske Literaturselskabs Skfiften», Kopenhagen, 1824, S. 209.

8 K. Miillenhoff, op. cit., В. I, S. 389.

жит, очевидно, к числу тех исторических ошибок, которые неискоре­нимы.

Еще в гораздо меньшей степени, чем Исландия, истинной землей Туле может считаться Гренландия, хотя- даже в наше время подобное странное мнение высказал Сфирис1.

Мы должны представить себе Туле издавна заселенной страной, жители которой уже давно миновали начальные ступени культурного развития, обладали известными духовными интересами и занимались морской торговлей. Ведь Пифей обсуждал с ними некоторые интересовавшие его и отнюдь не про­стые астрономические проблемы (о месте захода солнца зимой и т. д.). Это не только свидетельствует о том, что жители Туле имели склонность к наблю­дениям пад явлениями природы, но главным образом доказывает, что с ними можно было вступать в пространные объяснения через переводчиков. Между тем наличие переводчиков означает развитие торговли, в данном случае — торговля с теми странами, откуда были родом некоторые матросы Пифея. Из этого можно сделать отдельные далеко идущие выводы.

С самого начала нужно признать совершенно невероятным, что Пифей совершил свою смелую шестидневную летнюю экспедицию в открытое Се­верное море наобум, без всякой видимой цели. Известно, что в древности мореплаватели держались вблизи берега и добровольно отдалялись от пего лишь в хорошо известных водах. Плавание наугад в неисследованные области открытого океана было бы бессмысленным, и нельзя допустить, что в древ­ности кто-либо совершил такое безрассудство. Особенно невероятно, чтобы на такое рискованное предприятие решился выдающийся ученый, серьезный, рассудительный исследователь, целью которого было решить совершенно определенные задачи в области географии, астрономии и естествознания. Если предположить, что Пифей по поручению своих соотечественников- купцов стремился разрешить ряд географических проблем, то совершенно исключено, что он мог так глупо рисковать своей жизнью и тем самым по­ставить под угрозу успех экспедиции. Пифей, несомненно, был смелым чело­веком, но отвага у него сочеталась с рассудительностью. Короче говоря, Пи- фей лишь потому включил в запланированный им объезд Британии высадку на Туле, что в Северной Шотландии или на Шетландских островах до него дошли сведения об интересной стране, расположенной на расстоянии 6 дней пути. Мюлленгоф, очевидно, был прав, утверждая, что указание о 6 днях пути «почти не имеет ценности и не может быть использовано»2. Но вывод этого исследователя, будто «Пифей бесспорно никогда не был в Норвегии», все же необоснован. Что же касается предположения Мюлленгофа, будто только остров Мейпленд можно отождествлять с Туле, вызывает, как мы по­казали, серьезные возражения.

О преднамеренном посещении Пифеем Туле речь может идти только в том случае, если существовали торговые сношения с этой страной. Без такой предпосылки нельзя объяснить выход в открытое море, а также беседу

1 Konstantin Sphyris, Athen, 1912.

2 К. Miillenhoff, op. cit., В. I, S. 387, 399.

с жителями Туле на астрономические темы. Однако единственной областью па 64° с. ш., с которой Британия могла вести торговлю, была именно Централь­ная Норвегия. Вполне вероятно, что в то время происходил обмен британ­ского металла на высоко ценившиеся во все времепа северные меха1 и разные продукты. Это подтверждается также исследованиями доисторического пе­риода и древнейшего времени. Итак, мы имеем все основания предполагать, что Пифей преднамеренно посетил не известную ему до того страну Туле, о которой он услышал впервые в торговавшей с ней Северной Британии. Фраза «с которого обычно плавают на Туле» в приведенной выше цитате из Плиния, видимо, доказывает, что экспедиция Пифея в Туле была не един­ственной в своем роде. Летнее путешествие на север Пифей предпринял, веро­ятно, в такое время, когда устойчивая погода обеспечивала ему относитель­ную безопасность шестидневного плавания в открытом море. Ведь этим почти утраченным нами искусством, а именно умением выжидать, купцы и мореплаватели древности и средневековья владели в совершенстве..

Бельгиец Янсен недавно выдвинул предположение, к которому автор вполне присоединяется:

«Перипл Пифея доказывает... что он, видимо, получал сведения от лю­дей, для которых это путешествие [на Туле] было легким и привычным делом, и что уже во времена Пифея Северное море больше связывало, чем разъеди­няло жителей окружающего его побережья»2.

В этом же духе высказывается и Жюльен.

«Я убежден, что между Ла-Маншем, побережьем Фризских островов, устьем Темзы, рекой Хамбер, а также побережьем Бергена и Тронхейма еще в очень древние времепа были прочно налажены определенные пути сообщения. Этим объясняются быстрота и безопасность плавания Пифея»3.

Высказанное и подчеркнутое автором в 1925 г. мнение, что Пифей в своем плавании в Туле следовал по давно установившемуся северному морскому пути, как видно, постепенно получает всеобщее признание4.

Подробности о пребывании Пифея в Туле не известны. Оно продолжа­лось, видимо, только несколько дней или недель. Во всяком случае, выска­занные недавно сомнения в том, действительно ли Пифей достиг Туле5,

1 Прекрасные медвежьи шкуры из Норвегии высоко ценятся и в наше время. Достоверные сведения о шкурах белых медведей встречаются впер­вые в японских источниках не раньше VII в. (См. Florenz, Nihongi, Токіо, 1894, книги 12, 26, 29, 69), в европейских—не раньше IX в. («Gron- lands Historiske Mindesmaerker», Copenhagen, 1845, В. Ill, S. 383). Однако эти шкуры могли быть известны уже в древности, ибо, согласно указаниям Нордепшельда, к берегам Северной Норвегии иногда приплывали обломки льдин, на которых попадались белые медведи. См. N ordenskjold, Die Umseglung Asiens und Europas, Leipzig, 1882, В. I, S. 126.

2E. Janssens, Histoire ancienne de la mer du Nord, Bruxelles, 1943, p. 28.

Hisloire de la Gaulle, Paris, 1908, v. I, p. 62 (приме-

G. J u 1 1 і e n,

4).

R. Hennig, F. Kahle r,

3

чапие

4

Von ratselhaften Landern, Munchen, 1925, S. 119. Forschungen zu Pytheas, «Festschrift des Gymnasiums

5

in Halle», 1903, S. 120.

необоснованны. Его не разделяли даже древние авторы, которые весьма кри­тически относились к сообщениям Пифея. Очень ценная цитата из Гемина неопровержимо доказывает пребывание Пифея в Туле в разгар лета. Из слов этой цитаты «где солнце отправляется на покой» (олоп 6 fj%ioS хоїцйтаї) еще не совсем ясно, какие именно сведения получил Пифей от жителей Туле. Однако уже в VI в. н. э. Козьма Индикоплов, видимо, правильно истолковал смысл этих слов1. Оп писал: «В странах Крайнего севера тамошние варвары показывали [Пифею] постоянно место отправления солнца на покой, которое будто бы происходит во время зимних ночей, у них наступающих» (eSsix\uov 01 абтббі (3ар[3ароі траои хогстр, exst v'UXTwvаєі тгар’ аотоїс).

IIет никаких оснований предполагать, что Пифей ознакомился с ка кой-либо другой частью земли Туле (Норвегия), кроме пограничной зоны, где сопровождавшая его команда занималась торговлей и где в разгаре лета ночь продолжается 2—3 часа. Это был примерно район Тронхеймс-фьорда, где с давних пор находился хозяйственный и торговый центр Норвегии. Там Пифей вполне мог не увидеть ни больших фьордов юга, ни полночного солн­ца севера, ни тем более лапландцев, о которых он не упоминает, на основа­нии чего Мюлленгоф сделал опрометчивое, с точки зрения автора, заключе­ние, будто Пифей никогда не бывал в Норвегии.

Возвратившись из Норвегии в Шотландию, Пифей, видимо, совершил объезд Британии, а затем предпринял каботажное плавание вдоль материка от Ла-Манша до района добычи янтаря. Пифей, вероятно, достиг устья Эй- дера, ибо еще у 54° с. ш. он заметил, что до того преимущественно северо- восточное направление береговой линии изменилось на северное2. Вряд ли мореплаватель проникал дальше устья Эйдера. К этому у пего не было осно­ваний, ибо ту задачу, которая перед ним, по всей вероятности, была постав­лена до отправления в экспедицию, а именно исследовать побережье Страны янтаря, он здесь разрешил. Это установлено, кажется, впервые Верлауффом в 1835 г.3 и достоверно подтверждено новейшими археологическими наход­ками. Во всяком случае, пребывание Пифея в районе Северного моря и на Фризских островах не подлежит сомнению, ибо, как подчеркивал еще Мюл­ленгоф4, такое верное и «точное описание островов и побережья Северного моря мог сделать только очевидец».

Отсюда следует, что торговля янтарем велась в весьма отдаленные вре­мена. Это подтверждается находками северного янтаря в Кноссе5 ранпе-

1 Kosmas, Topographia Christiana, II, 149В. [См. «Книга глаголемая Козьмы Ипдикоплова», СПБ, 1886. См. также Н. Пигулевская, Византия на путях в Индию, АН СССР, 1951, ч. 2, гл. «Козьма Индикоп­лов».—Ред. ]

2 J. W. Beckers. Vom germanisehen Norden, «Geographische Zeit- schrift», 1912, S. 504.

3 Werlauff, Bidrag til den nordiske Ravhandels Historie, Kopenha- gen, 1835.

4 К. M u 1 1 e n h 0 f f, op. cit., В. I, S. 495.

5 Khocc—древний город па острове Крит, столица минойского госу­дарства в XX в. до н. э.—Прим, ред.

минойского времени1. Имеются указания[395][396] на то, что, по всей вероятности, во времена Пифея янтарь обменивали главным образом на драгоценное же­лезо и что этим занимались в основном враждебные друг другу германцы и кельты, прибегая к немому обмену. Предположение весьма вероятное. Од­нако, когда примерно в VI в. до н. э. в эту торговлю включились греки из Массилии, она вскоре привела к личному контакту между партнерами. Мож­но считать исторически доказанным, что, как утверждает Диодор (см. выше, стр. 178), между тевтонами, обитавшими па территории Шлезвига, и жителями нижнерейнских областей существовали торговые связи. Это еще недавно признал Шель на основании новейших раскопок в Ходорфер-Варте:

«Германцы, жившие севернее Эльбы, обменивались товарами с нижне­рейнскими странами, покоренными римлянами»[397].

Происходил ли этот контакт на нижнем Рейне или в самом Шлезвиге в местах находок янтаря, установить теперь нельзя. Поездка Пифея в Страну янтаря, во всяком случае, доказывает, что купцы Массилии были заинтере­сованы получить надежные сведения о той области, которая была источником янтаря, пользовавшегося большим спросом.

Поэтому Френсеп в своем романе «Отто Бабендик» весьма метко и уди­вительно часто затрагивал вопрос, не посетил ли Пифей западное побережье Шлезвига. Его герой «дядя Гош» даже ведет научный спор на эту тему с одним датчанином[398].

Однако приписываемые Пифею плавания вокруг северного побережья Ютландии, в Балтийское море к Земландскому полуострову или, чего доб­рого, даже к Неве представляют собой фантастические вымыслы. Примерно до 1200 г. н. э. пи один плывший с юга корабль пе обогнул мыс Скаген. Ка­ботажное плавание вдоль мелководного и лишенного гаваней западного по бережья Ютландии было весьма опасным предприятием. Поэтому следует считать, что моряки лишь тогда начали совершать плавание вокруг мыса Скаген, когда благодаря применению компаса корабли получили возможность выходить в открытое море.

Нои независимо от этого у нас нет ни малейшего свидетельства в пользу того, что какому-либо жителю Средиземноморья вплоть до времен императора Нерона (см. гл. 51) было хоть что-нибудь известно о Балтийском море. Прав Филипп, когда пишет о Пифее: «Его измерения доказывают, что он не пла­вал по Балтийскому морю, а достиг лишь Ютландии»[399].

Хотя оригинальные труды Пифея, к сожалению, утеряны, мы довольно много знаем об их содержании. Правда, наши сведения не всегда надежны. Дело в том, что Тимей и ссылавшийся на пего Диодор, Эратосфеп, Аполло­

ний Родосский, Гемин и другие много заимствовали из трудов Пифея. О пре­бывании Пифея в районе добычи янтаря мы знаем еще меньше, чем о его нахождении в Туле. Однако в течение последующих 300 лет чуть ли не все сведения о странах янтаря и о Северном море черпались, видимо, из сооб­щения Пифея.

Это особенно относится к многочисленным, сохранившимся до конца древности сведениям о «янтарных островах». Прежде, когда считалось само собой разумеющимся, что Пифей достиг лишь Страны янтаря на балтийском побережье1, мнимые янтарные острова вызывали много недоумений. Леле- вель[400][401] искал их «перед устьем Вислы», имея, очевидно, в виду песчаные косы— нерунги, Цёйсс[402] дошел до отождествления их с островом Сарема, а Вивиен де Сен-Мартен[403] даже идентифицировал их с островом Борнхольм. При этом они ничуть не смущались тем, что на их островах никогда не было янтаря. Ио ведь «янтарный остров» можно искать лишь в том районе, где янтарь действительно имеется в изобилии.

Поэтому речь может идти только о Северо-Фризских островах. Во всех других местах на побережье Северного моря вплоть до Саутуолда в Восточ­ной Англии были обнаружены лишь незначительные рассеянные месторожде­ния яптаря, которые не могли стать основой для регулярной торговли.

В древних источниках главным образом и неоднократно упоминается один особенно важный янтарный остров, находящийся якобы на расстоянии однодневного пути от берега. Название этого острова сохранилось в шести вариантах. Его называют попеременно Абалус, Абальция, Базилия, Бау- нония, Глесария и т. д. Пифей, видимо, употребил название «Абалус». Что же касается термина «Базилия», то он свидетельствует лишь о том, что этим островом управлял независимый властелин, и он был поэтому «царским». Слово «Абалус», очевидно, кельтского происхождения и, возможно, связано с кельтским названием острова—Авалун. Слово «Глесария» происходит от германского названия янтаря—«gles». Ни Глесария, ни Баунония не могли быть подлинным названием. Первое из них означает лишь «один из янтарных островов», второе—«бобовый остров». Здесь речь идет об эпитетах, а не о названиях. Жители или ближайшие соседи обычно не называют так свои острова.

Как указывает Диодор, об этом острове сообщает Тимей, который, бес­спорно, черпал свои сведения из оригинальных трудов Пифея. Соответствую­щая цитата из Диодора приведена в оригинальных текстах. Рассказывая в 37-й книге своей «Естественной истории» о гуйонах и Ментономоне, Плиний, наверно, исказил термины, как это, к сожалению, с ним часто случалось. Мюлленгоф считает, что название «гуйоны», которое больше нигде не встре­

чается, следует читать как «тевтоны»1. Однако с недавних пор установилось единодушное мнение, что это слово следует толковать как «ингвеопы». Со­гласно сообщению Детлефсена[404][405], это было название «союза народов», к кото­рому относились и тевтоны. Упоминаемое у Плиния название «Ментономон» следует, видимо, правильно читать «Метуонис»[406], и означает оно, очевидно, «Ileuland», то есть «топь». Поскольку здесь речь идет о заливе, в котором на­блюдаются приливо-отливные течения (эстуарий), то непонятно, как его можно искать в Балтийском море, где, как известно, это явление не наблю­дается. Мюлленгоф со всей определенностью подчеркивал, что эстуарий мог находиться только в Северном море. Поскольку в той же связи говорится о «сгустившемся море», то весьма правдоподобно мнение, что эстуарий Метуо­нис, простиравшийся якобы на 6000 стадий, то есть па 1100—1200 км,— это попросту отмель у Гельголандской бухты[407]. Собственно заливом в этом случае могло быть только устье Эльбы, по своей ширине сходное с морским заливом. Беккере пишет по этому поводу следующее:

«Несомненно, что в IV в. до н. э. на германском побережье Северного моря был только один залив, и это могло быть только устье Эльбы. Геологи­ческими данными установлено, что между голыптинской и ганноверской песчаными возвышенностями вплоть до района Лауэнбурга, где в то время Эльба впадала в море, некогда простирался 18-мильный морской залив, ко­торый исчез лишь в XIII в. Огромное устье Эльбы и сегодня еще достигает 15 км в ширину»[408].

Как бы пи назывался этот эстуарий, можно считать доказанным, что речь идет об устье Эльбы и окружающих его отмелях.

Если остров Абалус находился на расстоянии одного дня плавания от этого эстуария, то, принимая за основу современную карту Северного моря, такое местоположение можно считать доказательством того, что только Гель­голанд мог быть островом янтаря. Ведь Гельголанд—единственный остров Северного моря, отдаленный от материка. Поэтому исследователи неодно­кратно и настойчиво утверждали, что древний Абалус идентичен Гельголан­ду[409]. То же самое утверждал и автор в первом издании своего труда[410].

И все же такое утверждение было ошибочным. Геологические данные по­казали, что Гельголанд, где теперь лишь изредка встречается незначитель­ное количество янтаря, ив прежние времена не мог быть его крупным источ­ником. Дело в том, что янтарь связан с отложениями третичного возраста,

которых на Гельголанде нет и никогда не было1. На эти новые данные уже указывалось в дополнении к III тому первого издания настоящего труда[411][412].

Васмунд и Ветцель высказали предположение, что древней землей ян­таря был ныне исчезнувший, по часто упоминавшийся в древних источниках остров Зюдштранд, лежавший западнее Эйдерштедта[413] и представлявший по­добие Нордштранду. Такое предположение основывалось на том, что Зюд­штранд тоже находился в районе, особенно богатом янтарем[414]. Однако и эта точка зрения неосновательна. Согласно так называемой «Вальдемарской книге земли», остров Зюдштранд еще в 1231 г. находился в непосредственной близости от материка[415], а пе па расстоянии одного дня плавания от него, а за 1500 лет до того неверняка сам еще был частью континента. Недавно была высказана мысль, что весь Эйдерштедт когда-то был Зюдштрапдом[416], но по тем же причинам это не может относиться к пифееву острову Абалусу. Буш, замечательный нордштрандский крестьянин, прекрасно знающий историю Северного моря в районе Северо-Фризских островов, привел по этому поводу в письме от 22 февраля 1942 г. следующие весьма важные соображения:

«Названия Зюдштранд и Нордштранд могли появиться лишь после того, как возник проток Хевер, то есть в X в. До тех пор в этих районах не могло быть островов... Так как с начала пашей эры у этого побережья по­стоянно наблюдается опускание суши, то вполне возможно, что в тот период западнее Эйдерштедта по направлению к Гельголанду находился янтарный остров или несколько островов, как считает Дельф. Следовательно, речь мо­жет идти об участке суши возле острова Зюдштранд, ио ни в коем случае не о самом острове».

Эти геологические и исторические факты неопровержимы. Остров Абалус мог находиться только перед западным побережьем Шлезвиг-Гольштейна. Всякая другая возможность исключается. Ныне этот остров исчез. Ни Зюдштранд, ни Гельголанд нельзя отождествлять с древним островом янтаря. Последний должен был находиться между двумя этими островами, и современная наука пе знает для него никакого названия. Поэтому целесо­образней оставить за островом его древнее имя Абалус. Дельф так пы­тался уточнить местоположение этого острова’ «Восточнее Гельголанда, на 15—20 км западнее Сапкт-Петера, и, возможно, к северу, по направлению к острову Амрум»[417].

Как сообщает Дельф, догадка о том, что именно здесь следует искать остров Абалус, впервые была высказана Луц-Гекком на основании геологи­ческих данных о нахождении на дне моря в западной части полуострова Эй- дерштедт цехштейна и пестрого песчаника. Эту локализацию древнего острова янтаря следует пока считать самой достоверной и надежной.

С яптарным островом Абалус тесно связан вопрос о том, какая же со­временная река идентична Эридану—знаменитой янтарной реке древности. Остановимся вкратце на этом вопросе, по поводу которого спор продолжается несколько столетий[418][419][420]. В настоящее время пришли к выводу, что прообразом реки Эридан, предание о которой возникло в III в. до п. э., могут быть лишь две реки—Эльба и Эйдер2. После многих ошибочных толкований в древности и в новое время (Рона, По, Висла, Рейн) Мак в 1860 г. впервые указал на Эйдер3. Недавно и Андре присоединился к этому толкованию[421]. Позднее, впро­чем, Мак изменил свою точку зрения и в докладе, сделанном 3 июня 1867 г. в Киле, привел весьма убедительные доводы, побудившие его к новому вы­году. «Нет никаких сомнений в том, что Эридан—это Эльба»[422].

Как ни странно, такое весьма важное толкование, насколько известно автору, совершенно игнорировалось в обширной литературе позднейшего времени. Не будучи знакомым с доказательствами Мака, Ольсгаузен в своем докладе Берлинскому антропологическому обществу 19 апреля 1890 г. так­же сделал попытку отождествить Эридан с Эльбой[423]. Автор этих строк по­дробно обосновал такое предположение[424][425]. Он и теперь считает эту точку зре­ния более обоснованной, чем отождествление Эридана с Эйдером, тем более что к такой небольшой реке, ширина устья которой достигает только 300 м, совсем не подходит эпитет Овидия maximus Eridanus^.[Величайший Эри­дан.—-Ред.\

Еще Маком было высказано предположение, что Эльба некогда впадала в Северное море значительно севернее, чем теперь, и ее устье непосредствен­но достигало главного района месторождения янтаря. За последние десяти­летия Йессен[426] и Шютте[427], основываясь на геологических исследованиях, установили, что это мнепие вполне соответствует действительности. Следова­

тельно, как подчеркивает Шютте, прежнее устье Эльбы в районе старого Хевера с уверенностью можно считать эстуарием Метуописа времен Пифея1. Если эта догадка верна, то 2000 лет назад Эйдер, по-видимому, еще был при­током Эльбы, и тем самым проблема Эридана окончательно решается в пользу последней. Одпако исследования Гриппа[428][429] доказали несостоятельность пред­положений Йессена—Шютте. Теперь установлено, что 2000 лет назад Эльба впадала в море у Лауэнбурга и что нижняя часть течения этой реки представ­ляла собой огромный морской залив, как уже отмечалось выше. Кроме того, согласно письменному сообщению Гриппа от 22 августа 1942 г., в районе Гамбурга, Харбурга, Итцехо и в других местах нижпего течения Эльбы обнаружены «огромные смешанные месторождения» бурого угля и янтаря. Они достигали такой мощности, что «после второй мировой войны резиновая фабрика в Харбурге топила свои котлы смесью бурого угля с янтарем, добытым в районе Харбурга»! Следовательно, именно в районе современного нижнего течения Эльбы в древности имелись богатейшие залежи янтаря. Этим, разумеется, еще больше подкрепляется весьма правдоподобная догадка, что именно Эльба была Эриданом (см. дополнение на стр. 201).

При всех попытках сопоставить сообщения древних авторов о северных морях и их островах с современными условиями следует серьезно учитывать одно весьма важное обстоятельство. Можно с уверенностью утверждать, что 2500 лет назад германское побережье Северного моря выглядело совсем иначе, чем теперь. Какой вид оно имело, точно установить невозможно. Ясно лишь, что несколько тысячелетий назад, после так называемого анцилового времени[430], Северное море занимало часть теперешней суши, местами даже весьма зна­чительную. В частности вся, современная нижняя Эльба представляла собой огромный залив[431]. В ранний период нашей исторической эпохи суша снова начала значительно подниматься. Трудно, впрочем, сказать, было ли пре­имущество на стороне суши или моря по сравнению с современным видом побережья. Во всяком случае, содержащие янтарь пласты западной части Шлезвиг-Гольштейна, по-видимому, были в то время доступны и сильно pas° мыты морем. Более точных данных получить нельзя. Если действительно древний остров янтаря Абалус, который Гек называет вторым, уже разру­шенным Гельголандом[432], погрузился в море, то, значит, за истекшие 2500 лет преобладало опускание суши.

Самому причудливому из всех сообщений, источником которых были труды Пифея, а именно рассказу о «морском легком», можно дать простое и убедительное объяснение. Страбон, единственный, кто сообщил об этом, несомненно, умышленно исказил факты. Чтобы оправдать свое суждение, что Пифей был отъявленным лгуном, он, видимо, сильно сгустил краски и особенно подчеркнул все диковинное и неправдоподобное. Не подлежит никакому сомнению, что оригинальное сообщение Пифея выглядело совер­шенно иначе и гораздо разумнее, чем пересказ Страбона.

Имеется ряд толкований слов «морское легкое», иногда весьма фанта­стических. Многочисленные комментаторы предлагали самые разнообразные объяснения: от медуз и морских водорослей до вулканической пемзы Ислан­дии, от айсбергов до водолазного колокола и северного сияния. К сожале­нию, па основании злой карикатуры, оставленной Страбоном, нельзя восста­новить первоначальные, подлинные черты рассказа Пифея. Еще Герман1 в 1794 г. высказал предположение, что рассказ о «морском легком», видимо, должен относиться к Северному морю. Самое правдоподобное и убедитель­ное объяснение опубликовал в 1903 г. Келер[433][434]. По мнению этого исследова­теля, под «морским легким» можно подразумевать только отмель во время от­лива, где вода как бы дышит, подобно живому организму. Такая отмель обычно покрыта густой сетью водных протоков, разветвленных наподобие легкого. И ее действительно нельзя считать ни сушей, ни водой, а смесью того и другого да еще воздуха, когда она покрыта густым туманом Северного моря. Ни ходить, пи плыть по пей нельзя. Кроме того, протоки, образующиеся в покрывающем отмель иле во время отлива, своими многочисленными раз­ветвлениями поразительно напоминают кровеносную систему легких. Сле­дует еще учесть указание Нетолицкого[435], что морские отмели 2000 лет назад не походили па современные, ибо уровень Северного моря за каждое тысяче­летие поднимался в среднем примерно на 5 м. Во времена Пифея существо­вала отмель в районе современной Доггер-Бапки, которая находится на 16 м ниже уровня моря. Толкование Келером слов «морское легкое» представ­ляется автору самым правдоподобным.

Совершенно неизвестно, как Пифей вернулся в Массилию из области, где добывался янтарь. Странствие, вероятно, закончилось благополучно, ибо иначе он не смог бы написать свой ныне утерянный труд «Об океане». Напрашивается мысль, что Пифей плыл на корабле от устья Эльбы до устья Роны. Прежде это считалось бесспорным. Однако такому выводу противоре­чат те же серьезные соображения, которыми опровергалось предположение о пути через Гибралтарский пролив. В этом случае также более вероятно, что Пифей воспользовался дорогой через материк, то есть через Галлию от устья Сены или Луары, а возможно, каким-либо другим путем. Автору пред­ставляется логичным предположение, что Пифей, согласно заданию, после­

довал по «дороге янтаря». Последняя со времени основания Массилии про­ходила от нижней Эльбы по суше до нижнего течения Рейна, а затем вдоль Рейна и Роны и по двум дополняющим друг друга дорогам промежуточ­ного участка до Массилии. До 600 г. до н. э. «дорога янтаря» шла вверх по Эльбе и затем через Бреннерский перевал и долину реки Адидже до север­ных берегов Адриатики. Не сохранилось никаких сообщений о том, когда народы Средиземноморья впервые узнали о Рейне. Археологические данные также не помогают разрешить эту проблему. Впрочем, если предположить, что греческая колония Массилия была основана для ведения торговли как большинство подобных колоний, то с некоторой достоверностью можно ут­верждать, что Рейн, видимо, был открыт купцами Массилии в VI в. до. и. э. Возможно, что маесилноты долго скрывали это событие как свою торговую тайиу. Лишь во второй половине IV в. до н. э. Рейн—впервые в литературе— упоминается Псевдо-Аристотелем1. Когда Цезарь появился па Рейне, эта река была еще мало известна, хотя она к тому времени уже в течение 500 лет, видимо, служила важнейшей торговой магистралью[436][437].

Можно довольно точно установить, как проходил торговый путь масси- лиотов к Стране янтаря. Он шел от Роны либо мимо Женевского озера и по долине Ара, либо через Бургундские ворота к верхнему Рейну, затем водой по Рейну к району современного Дуйсбурга и оттуда через материк к ниж­ней Эльбе. Теперешний Дуйсбург, очевидно, некогда был опорной базой мас- силиотскпх купцов и упоминается Тацитом[438] как Asciburgium, весьма древний город па Рейне[439]. Оттуда торговля велась по знаменитой в средние века до­роге «Хельвег»: Дуйсбург—Эссен—Дортмунд—Зост—Падерборн. Здесь дорога поворачивала на север, проходила через плоскогорье у Детмольда к Вестфальским воротам, пересекала реку Везер у Нинбурга, реку Адлер у Вердена и, видимо, чаще всего форсировала Эльбу примерно в районе Штаде[440]. Отсюда торговый путь шел либо к устыо Эльбы, либо по открытой Керстеном[441], относящейся к бронзовому веку, дороге Итцехо—Хейде—Штел- лербург—Дарепвурт до современного устья Эйдера. Эта дорога через мате­рик некогда играла особенно важную роль, что подтверждается, по-видимому, наблюдением Андре[442]. Последний отмечает, что до сих пор еще три места на этом пути, но в стороне от главной дороги Дуйсбург—Падерборн—Хёк­

стер, носят название «Хельвег»1, а именно местность Хельвег в округе Арн­сберг, деревня Хельвег у Ойенхаузена и город Хельвеге на речке Вюмме в том месте, где она пересекается «дорогой янтаря». Может быть, Пифей вернулся в Массилию по Рейну? В пользу этого шаткого предположения, однако, нет ни малейших доказательств.

Все же нужно учитывать и следующее обстоятельство: 100 лет назад было распространено казавшееся совершенно очевидным предположение, что в глубокой древности северный янтарь привозили в Средиземноморье непременно на кораблях через Атлантический океан. В настоящее время от этого предположения окончательно отказались, и Вертело в 1934 г. уже писал: «При торговле янтарем, по-видимому, не пользовались морским путем через Атлантику»[443][444].

Предположение, что «северное золото» доставлялось по морю, оконча­тельно сменилось уверенностью, что большая его часть, если пе весь янтарь, попадала к Средиземному морю через материк. Но в таком случае весьма вероятно, что п Пщфей следовал в Массилию по той же «дороге янтаря».

В путешествии Пифея счастливо сочетались практические задачи мас- силиотской торговли с научными географическими, страноведческими, астро­номическими и физическими исследованиями. Особенно важное значение имеют определения географического положения различных местностей, еде данные великим ученым на основании наблюдения высоты солнца в полдень.

Больше о жизни Пифея мы ничего пе знаем. Полибий сообщает, что он «прошел пешком весь европейский берег океана от Гадеса до Танаиса»[445]. Это несколько непонятно и, возможно, означает лишь, что Пифей посетил побережье Западной Европы и достиг большой реки, которую оп или кто- либо другой произвольно принял за «Танаис». Согласно предположению Шультена, речь шла об Эльбе[446]. Нельзя принять сообщение Полибия всерьез, ибо он относился к Пифею с известной враждебностью. В совершенно не­обоснованном недоверии к Пифею более поздних писателей виноват главным образом Полибий, который, как предполагает Шультен, был преисполнен мелкой зависти. Ведь массилиот так много знал об океане и даль­них краях, гораздо больше, чем сам Полибий, хотя последний и стремился прослыть греком, совершившим самые далекие путешествия (см. гл. 29). Поэтому Полибий, видимо, и клеймил Пифея как рассказчика небылиц, а Страбон присоединился к этому враждебному мнению, допустив по отно­шению к великому массилиоту огромную несправедливость. Вероятно, Мюл-

лепгоф прав1, считая выражение «от Гадеса до Танаиса» пустой фразой, озна­чающей лишь «от крайнего юго-запада до крайнего северо-востока» и имев­шей целью особенно подчеркнуть мнимую недостоверность отчета Пифея. Следует совершенно отвергнуть фантастические выводы Майра[447][448], который из приведенного выше замечания Полибия вывел нелепое заключение, будто Пифей достиг устья Невы (что его там могло привлекать?), принял Неву 8а Дон, и позже отправился оттуда в Исландию. Такое произвольное тол­кование древних преданий недопустимо! И без того мы преисполнены ува­жения к деятельности Пифея.

С именем этого великого ученого связана одна из самых блестящих стра­ниц географии древности.

Дополнение. Подготавливая новую редакцию этой главы и стремясь по возможности примирить противоречия в научных данных о том, каким было устье Эльбы в древности, автор летом 1943 г. обратился с письмом к проф. Йессену (Росток). Из-за неурядиц военного времени Йессен не по­лучил письма. Лишь год спустя, когда корректура уже была прочитана, автору удалось установить связь с Йессеном. Ответ Йессепа настолько важен, что его следует здесь привести. 19 июня 1944 г. Йессен написал автору, что причипой противоречий, очевидно, был рисупок в его книге, который мог быть неправильно истолкован. Оба воззрения можпо примирить следующим образом:

«Постоянного русла Эльбы с неизменными по обеим сторонам берегами в северном направлении до островов Халлиген[449] не существовало (хотя мне приписывают, что я утверждал обратное). 2000—3000 лет назад, устье Эльбы было значительно шире, чем теперь. Оно охватывало все совре­менные отмели и в плейстоцене на севере в районе Дитмаршен было ограничено высоким береговым уступом. В этом мелководном эстуарии встре­чались, однако, ватты[450], песчаные отмели и подводные течения. Мне представ­ляется, что главное течение прежде проходило вдоль северного берега (как далеко на север, не известно), а затем постепенно передвинулось па юг (к ган­новерскому берегу). Это доказывается сменой отложений. На стороне Дит­маршена морские осадки сменяются континентальными, на южной сто­роне (у Куксхафена) наоборот... Было бы неверно утверждать, что Эльба прежде впадала в море далеко к северу. Между Ганновером и Гольштейном существовал широкий эстуарий, который с одинаковым успехом может быть назван как морским заливом, так и устьем реки. И в этом эстуарии главное течение медленно перемещалось к югу, так что только южная его часть оста­валась открытой, в то время как северная постепенно заполнялась наносами».

Автор приносит свою глубокую благодарность проф. Йессену за эти сведе­ния. Его мнение вполне согласуется с точкой зрения Гриппа: внутри боль­шого мелководного морского залива, куда впадала Эльба, эта река распада­лась па множество отдельных подводных русел. Один из рукавов Эльбы достигал на севере Эндера и Хевера и, возможно, сливался с Эйдером. «Ме- туонисом», следовательно, было огромное устье Эльбы, заполненное остро­вами, песчаными косами и отмелями, куда вливались обе реки. Теперь уже не может быть никакого сомнения в том, что только Эльбу следует считать Эриданом.

В заключение автор хотел бы указать на то, что новое представление Йессена о характере эстуария Эльбы удивительно похоже на описание Кодан- ского залива, данное Помпоиием Мелой и приведенное в гл. 43.

<< | >>
Источник: РИХАРД ХЕННИГ. НЕВЕДОМЫЕ ЗЕМЛИ. ПЕРЕВОД С НЕМЕЦКОГО. МОСКВА. ИЗДАТЕЛЬСТВО ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. - 1961. 1961

Еще по теме ГЛАВА 20 ПУТЕШЕСТВИЕ ПИФЕЯ В СТРАНЫ ОЛОВА И ЯНТАРЯ, А ТАКЖЕ К ОСТРОВУ ТУЛЕ (между 350 и 320 гг, до н. э.):

  1. ГЛАВА 44 БЛИЖНИЙ ВОСТОК МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ 1919-1945
  2. Соответствия и антисоответствия между категориями
  3. § 4. Мир между двумя мировыми войнами
  4. Отношения между людьми. Справедливость
  5. ЗАПАДНАЯ АФРИКА — МЕЖДУ САХАРОЙ И ГВИНЕЙСКИМ ЗАЛИВОМ
  6. 2 ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ АБСОЛЮТНЫМИ И ОТНОСИТЕЛЬНЫМИ ЛОГИКАМИ НОРМ
  7. Упразднение монархии. Новая государственная система между февралем и октябрем 1917 г.
  8. Разница между системой смыслового анализа для ИРБИС32 и ИРБИС64
  9. Земельная реформа в странах Западной Европы
  10. Земельные реформы в странах Восточной Европы
  11. Земельные реформы в странах Латинской Америки
  12. Земельные реформы в странах Азии
  13. 41. Административная юстиция стран континентальной системы права
  14. 42. Административная юстиция в странах англосаксонской системы права.
  15. Политическое развитие стран Запада и Востока в 1920-1980-х гг.
  16. Революции начала ХХ в. в различных странах мира: причины, движущие силы, характер и итоги