ПОДВИГИ РУССКИХ МОРСКИХ ОФИЦЕРОВ НА КРАЙНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ1
Геннадий Иванович Невельской в своей книге-отчете о деятельности возглавлявшейся им Амурской экспедиции в 1849—1855 годах подчеркивал, «что разрешение амурского вопроса, обусловливавшего политическое и экономическое значение России на отдаленном ее Востоке, было совершено в главных основаниях ■единственно нашими морскими офицерами, которым судьба определила там действовать с 1849 по исход 1855 года»[188][189].
И чем дальше от нас уходят эти бессмертные события, тем величественнее они становятся, тем ближе и дороже нам подвиг самого Невельского.Районы Дальнего Востока — Приамурье и Приморье — оказались одними из наименее изученных в географическом отношении. Мало того, со временем забывалось и то, что хорошо было известно столетие назад. Ведь еще па картах русских промышленников п мореходов XVIII века, а затем и на картах первых русских атласов Сахалин всегда изображался островом, против которого показывалось устье полноводного Амура [190]. Но затем «стараниями» некоторых мореплавателей Амур был «закрыт» для входа русских морских судов, а Сахалин «превращен» в полуостров. Этими мореплавателями были француз Ж. Ф. Лаперуз (1785—1788 гг.), англичанин У. Р. Броутон (1793—1796 гг.) и наш соотечественник, первый русский кругосветный мореплаватель И. Ф. Крузенштерн (1803— 1806 гг.). Исследования были недостаточно глубокие, но авторитет всемирно известных мореплавателей был велик, и в результате укоренилось твердое мнение о полуостровном положении Сахалина и о недоступности входа в Амур с моря.
Ошибочные выводы, сделанные на основании исследований названных мореплавателей, имели чрезвычайно важное политическое значение. Под давлением определенного круга лиц, возглавлявшегося К. В. Нессельроде, решение вопроса о реке Амур откладывалось на неопределенное время. Тем самым увеличивалась возможность захвата этого района иностранными державами — Англией, Францией и США, которые могли изменить политическую обстановку на Дальнем Востоке.
Исследования в северной части Татарского пролива и в лимане Амура, производившиеся в 1808 году японским землемером Мамиа Ринзо, не могли существенно повлиять на общий ход представлений относи-
тельно «амурского» и «сахалинского» вопросов. Примитивная карта его глазомерных исследований была опубликована только в 1832 году Зи- болдом и не произвела сенсации. Ринзо плавал па лодке. Путаница была так велика, что еще одна новая карта не изменила положения дела,
В 1846 году Главное правление Российско-Американской компании послало подпоручика Александра Михайловича Гаврилова (1818— 1849 гг.) на бриге «Константин» в лиман Амура. Это плавание было также безуспешным и не разрешило географических загадок, хотя бриг и вошел в лиман Амура и в устье реки.
Потребовалась энергия, настойчивость и патриотизм Г. И. Невельского, чтобы па основании тщательного научного анализа истории этого вопроса решиться опровергать утверждения авторитетов. Он был убежден, что Сахалин — остров, что река Амур не теряется в песках, а несет свои воды к Тихому океану. Г. И. Невельской прекрасно понимал значение Амура для России. Амур был самым коротким, самым удобным и самым дешевым путем к морю, к океану.
21 августа 1848 года из Кронштадта в северную часть Тихого океана с грузом для Российско-Американской компании вышел военный транспорт «Байкал».,Командовал им капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской, один из образованнейших и опытныхрусских морских офи- 'церов, вызвавшийся добровольно совершить подобное плавание.
Г. И. Невельской родился в семье отставного моряка в усадьбе Дра- кино Солигаличского уезда Костромской губернии 5 декабря 1813 года (23 ноября по старому стилю). Воспитывался он с 15-летнего возраста в Морском корпусе, директором которого в то время был И. Ф. Крузенштерн. В 1836 году после окончания Офицерских классов в чине лейтенанта Г. И. Невельской начал службу под флагом десятилетнего великого князя Константина — будущего генерал-адмирала русского флота.
По существу же командующим был известный русский мореплаватель и ученый контр-адмирал Федор Петрович Литке, назначенный царем в воспитатели своего сына.Невельской плавал до 1846 года на Балтийском, Северном, Средиземном морях, обучая искусству мореплавания юного князя и сам в совершенстве постигая все тонкости морской науки. В 1846 году Г. И. Невельской попросился па транспорт «Байкал», где старшим офицером шел лейтенант Петр Васильевич Казакевич. Среди других офицеров были лейтенант А. К. Гревенс, мичманы А. Ф. Гейсмар, Э. В. Гроте, поручик корпуса флотских штурманов А. А. Халезов, подпоручик корпуса флотских штурманов Л. А. Попов, юнкер К. А. Ухтомский и лекарь В. Г. Берг. 2 января 1849 года обогнули мыс Горн и вышли в Тихий океан, а уже 12 мая транспорт стал на якорь в Петропавловской гавани, затратив на весь переход 8 месяцев и 23 дня — время рекордное.
Сразу же по окончании разгрузки Г. И. Невельской 2 июня вышел на транспорте к восточному берегу Сахалина и к лиману реки Амур.
Через 4-й Курильский пролив транспорт 7 нюня вошел в Охотское море, и 12 июня начались исследования восточного побережья Сахалина, а затем и исследования в Сахалинском заливе. 27-го стали па якорь в северной части лимана, и дальнейшие исследования продолжались на шлюпках.
П. В. Казакевич 1побывал в устье Амура, а 22 июля Г. И. Невельской с Л. А. Поповым, А. Ф. Гейсмаром и Э. В. Гроте «достигли того места, где этот матерой берег сближается с противоположным ему сахалинским. Здесь-το, между скалистыми мысами на материке, названными мною Лазарева и Муравьева и низменным мысом Погоби на Сахалине, вместо найденного Крузенштерном, Лаперузом, Браутоном и в 1846 году Гавриловым низменного перешейка, мы открыли пролив шириною в 4 мили и с наименьшею глубиною 5 сажен»1 [191][192]. Между тем «Байкал» уже разыскивали по распоряжению генерал- губернатора Восточной Сибири Η. C 6 июня по 2 августа 1849 года «Кадьяк» плавал по Охотскому морю вблизи Сахалина и в Сахалинском заливе, а затем в заливе Великого князя Константина, и нигде мореплаватели не могли напасть на следы «Байкала». Возвратившись в Аян, М. С. Корсаков встретил здесь уже прибывшего Η. Н. Муравьева и узнал, что 12 июля он послал на поиски «Байкала» еще штурмана Охотской флотилии Дмитрия Ивановича Орлова. Штурман отправился на байдарах вдоль берега в сопровождении двух якутов, двух алеутов и одного русского. М. С. Корсаков тогда отметил, что путешествие это «очень отважное и трудное и вместе с тем кажется и бесполезное, потому что Орлов... огибая заливы, вероятно, не поспеет застать «Байкала» в Амуре»®. Однако Д. И. Орлов не только совершил такое трудное плавание, но и сумел встретить «Байкал», возвращающийся в Аян. Велико было ликование там, когда на рейде порта 1 сентября показался «Байкал»! Так было доказано островное положение Сахалина и доступность устья Амура для входа морских судов с севера и с юга. 10 сентября Г. И. Невельской был в Охотске, где сдал транспорт, а сам с офицерами отправился в Петербург. По пути туда в Иркутске он узнал о своем производстве в капитаны 2-го ранга и о реакции в столице на сообщения Η. Н. Муравьева о его открытиях. В конце 1850 года Г. И. Невельской прибыл в Петербург, представил начальнику морского штаба А. С. Меншикову все материалы исследований и просил его об организации Амурской экспедиции. Воодушевленный таким исходом дел, Г. И. Невельской поспешил обратно на Дальний Восток, к Аяну, потом па Амур, в залив Счастья, открытый в прошлое плавание. Невельской жаждал увидеть своего замечательного сподвижника Дмитрия Ивановича Орлова (1806—1859 гг.), человека удивительной судьбы и незаурядных способностей. Кругосветный путешественник, оставшийся на службе Российско-Американской компании, лишенный по нелепому стечению обстоятельств всех прав и состояния, он нашел в себе силы быть полезным отечеству. C первых дней организации Амурской экспедиции Дмитрий Иванович в ее составе. На самые трудные участки посылал его Невельской, и всегда Орлов с честью выходил из любого положения. Отгремели дела Амурской экспедиции, многие ее участники возвратились в Петербург, а Орлов навсегда связал свою судьбу с Дальним Востоком. Надломленное непомерными трудностями жизни богатырское здоровье его не выдержало, и в возрасте 53 лет он скончался в4 Николаевске-на-Амуре. У Дмитрия Ивановича Орлова было три сына и дочь. Невельской всех торопит. Медлить нельзя. Вдруг в Петербурге раздумают, и тогда... Он намерен в этом году основать в устье Амура зимовье, поднять там русский флаг, а в следующую навигацию доставлять на устье Амура по Амуру же продовольствие. 29 мая из Аяна он пишет М. С. Корсакову, строит проекты один интереснее другого и просит, чтобы на бриге «Охотск» командиром был обязательно Π. Ф. Гаврилов, а на «Ангаре», которая предполагалась к зимовке в устье Амура, непременно Г. М. Чудинов: «Пожалуйста, Миша, чтобы па Охоцкс был командиром Гаврилов, а на Ангаре Чудинов, но не капитан-лейтенант, Христа ради»’,— просит он М. Штурманские офицеры Петр Федорович Гаврилов (1814—1899 гг.) и Гурий Михайлович Чудинов (1817—1854 гг.) были старожилами Охотской флотилии, равно как и Д. И. Орлов и упомянутый выше Никита Ильич Шарыпов (1819—1873 гг.), поэтому Г. И. Невельской во многих делах отдавал им предпочтение. Капитан-лейтенант же, о котором идет речь в письме Г. И. Невельского, был П. И. Гороновский — командир «Байкала», весьма неважно зарекомендовавший себя как моряк. 17 июня Г. И. Невельской на «Байкале» поспешил в залив Счастья и, к радости своей, застал там Д. II. Орлова совершенно здоровым. У него был готов уже первый вариант карты лимана Амура, согласно которой возможно было прямое сообщение реки Амура с Охотским морем Северным фарватером: глубины на нем были от 11 до 4 саженей. 29 июня Г. И. Невельской и Д. И. Орлов заложили первое русское зимовье на кошке залива Счастья — Петровское. В Аян с собой Невельской взял двух добровольцев-гиляков (нивхов.— А. А.), первых жи- телей Амура. Во многом таким успехом Невельской обязан был Орлову. «Орлов неоценимый человек,— писал он Корсакову,— и прошу, умоляю Николая Николаевича (Муравьева.— A. AJ,чтобы дать ему пенсион, правда десяти пенсионов стоит. По его милости гиляки так к нам ласковы и просят защитить» *. Недолго пробыл Невельской в заливе Счастья. Ему было ясно, что следить за устьем Амура, вести там исследовательские работы — дело трудное, если сидеть в Петровском. И Невельской снова в Аяне, затем в Охотске, откуда с командой в 25 человек на бриге «Охотск» с командиром ГІ. Ф. Гавриловым отправляется в залив Счастья. Только устье Амура сулит России огромные перспективы в развитии Дальнего Востока. Ни один порт Охотского моря, ни Камчатка не представляют таких выгод, не дают будущего Дальнему Востоку, какое сулит ему Амур. Это отлично понимает Геннадий Иванович. Он видел сам, убедился с помощью Дмитрия Ивановича Орлова в полной незащищенности устья Амура и теперь спешил туда. И вот наступило 1 августа 1850 года. Г. И. Невельской, сопровождаемый топографом, прапорщиком Петром Поповым, шестью матросами, поднял на мысе Куегда в устье Амура русский военно-морской флаг, основал здесь первый русский военный пост Николаевский. Оставив зимовать в нем П. Попова с небольшой командой, а в Петровском Д. И. Орлова с командой, Г. И. Невельской ушел в Аян, а оттуда уехал в Иркутск. Не застав в Иркутске Η. Н. Муравьева, Г. И. Невельской уехал в Петербург, где оказался в декабре того же года. Своими смелыми поступками Невельской нажил себе много врагов и на Дальнем Востоке (В. С. Завойко, В. К. Поплонскнй и др.), и еще больше в Петербурге. Поступок Невельского, без всякого разрешения исследовавшего Амур, взбудоражил правительственные круги России. Наряду с теми, кто восхищался его смелыми решительными действиями, нашлись и такие, которые призывали самым строгим образом наказать мореплавателя за самовольные действия. Был даже заготовлен приказ о разжаловании Геннадия Ивановича в матросы. В конце концов борьба в Петербурге кончилась постановлением от 12 февраля 1851 года специально учрежденного комитета об организации Амурской экспедиции. Начальником ее назначался капитан 1-го ранга Г. И. Невельской. Для экспедиции было отпущено не более 17 тысяч рублей в год — сумма более чем скромная. Но сам факт решения, признания его начинаний давал Невельскому некоторую свободу в действиях. Началась пятилетняя деятельность Амурской экспедиции, составившей целую эпоху в жизни Дальнего Востока. В половине июня 1851 года Г. И. Невельской в Охотске. Теперь он уже не один: вместе с ним отправилась делить тяготы мужа молодая его супруга Екатерина Ивановна, урожденная Ельчанинова. В Охотске брига не оказалось, и экспедиция вышла в Петровское на барке Российско-Американской компании «Шелихов» в сопровождении транспорта «Байкал». На «Шелихове» был основной состав экспедиции: Г. И. Невельской с супругой, поступивший в экспедицию лейтенант Николай Константинович Бошняк (1830—1899 гг.), поручик корпуса флотских штурманов Алексей Иванович Воронин (1820 — после 1881 гг.), топограф прапорщик по армии Петр Попов, унтер-штейгер Иван Блинников; матросы Александр Хашьянов, Егор Некрасов, Игнатий Горбовский, Евграф Карасев, Афанасий Пономарев, Аверьян Чухомлин, Петр и Ефим Дайниковы, Михаил Чупин и Александр Шишкин; комендоры Аксентий Усов, Григорий Попов, Алексей Попов, Мирон Вяткин, Егор Кузнецов и Перфил Дианов; семьи мастеровых Степана Решетникова, Осипа Гайдука, Григория Москвитина, Евдокима Вознюка, а также семьи казаков Николая Пестрякова, Константина Русанова, Андрея Тю- шева, Логина Нижегородова, Мартына Красовского, Романа Кошкаро- ва, фельдшера Шишерина и прислуга Невельского и Бошняка ’. Не доходя до Петровского, барк «Шелихов» затонул, и только самоотверженность всего личного состава во главе с командиром Владимиром Ильичем Мацкевичем и помощь подоспевшего корвета «Оливуца» под командованием капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Сущева спасли экспедицию. В свою очередь активное участие в спасении приняли зимовщики Петровского под руководством Д. И. Орлова и матросы брига «Охотск» под командой Π. Ф. Гаврилова, остававшиеся в Петровском на зимовку. Из других офицеров в Петровском был помощник Гаврилова прапорщик корпуса флотских штурманов Алексей Порфирьевич Семенов (1824 — после 1861 гг.), также старожил Охотской флотилии, участник закладки Петровского и участник первой там зимовки. Г. И. Невельской остался доволен действиями Π. Ф. Гаврилова, Д. И. Орлова и А. П. Семенова. Семенов вел непрерывные наблюдения за лиманом. Возведенные на Петровской косе строения, здоровый и бодрый вид матросов красноречиво свидетельствовали о благополучной зимовке. Полностью обосновавшись на берегу залива Счастья, Г. И. Невельской отправился прежде всего в устье Амура вместе с Н. К. Бошня- ком, приказчиком Российско-Американской компании А. П. Березиным и 25 матросами. В Николаевском посту была оставлена постоянная команда во главе с H. К· Бошняком. Перешедший с корвета «Оливуца» в экспедицию мичман Николай Матвеевич Чихачев (1830—1917 гг.) с топографом П. Поповым был отправлен в южную часть лимана Амура для подробных гидрографических исследований. ∣ АВПР, ф. РАК. оп. 888, д. 384. л. 44. 232 Этим же летом Д. И. Орлов и Η. М. Чихачев совершили большое путешествие на шлюпке вверх по Амгуни, во время которого детально ознакомились с этим большим притоком Амура, а также собрали первые сведения от местных жителей об их жизни, отношениях с маньчжурами, речных и сухопутных внутренних путях и пр. Зима 1851/52 года прошла в беспрерывных командировках участников экспедиции по краю. Г. И. Невельской, ведя постоянную и напряженную борьбу с правлением Российско-Американской компании, часто нарушая распоряжения правительства, постепенно расширял сферу деятельности экспедиции. Η. М. Чихачев осенью совершил поездку вверх по Амуру до озера Кизи и привез интересные сведения о реке и живущих на ее берегах гиляках, а также о заливе Напгмар (Де-Кастри, теперь залив Чихачева). Д. И. Орлов также осенью совершил поход через селение Коль к озеру Чля, затем к Амгуни, и, наконец, к селению Ухтр. Обратный путь его лежал по левому берегу Амура. По возвращении из этих экспедиций Д. И. Орлов снова отправился в Тугурский край, a Η. М. Чихачев в залив Напгмар. Весной 1852 года Н. К. Бошняк сделал трудный и очень важный в научном отношении поход на Сахалин, во время которого пересек его впервые по направлению течения реки Тымь и открыл на западном берегу острова залежи каменного угля. П. Попов и А. Березин произвели съемку правого берега Амура до залива Кизи. Вскрытие Амура весной наблюдал в селении Ухтр Н. К. Бошняк. Результаты этих командировок дали возможность Невельскому ходатайствовать перед Η. Н. Муравьевым о разрешении занять озеро Кизи и залив Нангмар, важные в морском отношении пункты на берегу Татарского пролива. Г. И. Невельской весьма высоко ценил усердие своих сподвижников. В экспедиции царил дух товарищества, дружбы, взаимовыручки. В письме М. С. Корсакову, в частной переписке Невельской сообщал в это время, что «Бошняк и Чихачев здесь, можно сказать, единственные, которые быть должны»; «Воронин всем полезен и усерден под лапой и присмотром, и золотая голова»; «Гаврилов — человек хороший», а Березин — «золотой человек»'. Офицеры отвечали Невельскому тем же. Этот непривлекательный, на первый взгляд, человек после более длительного знакомства оказывался на редкость душевным, ценившим в людях прежде всего деловые качества. Маленький домик его в Петровске был постоянно открыт для всех участников экспедиции. В этом домике шли нескончаемые разговоры о будущем Приамурья и Приморья, здесь вынашивались дерзкие планы предстоявших поездок по стране, в нем истосковавшиеся по обществу молодые офицеры находили приют и ласку. 18 июля 1852 года на рейд Петровского пришел корвет «Оливуца» под командованием лейтенанта Ивана Федоровича Лихачева, заменившего погибшего в 1851 году в Петропавловской гавани Сущева. Находившиеся на корвете и назначенные на службу в Петропавловск мичманы Александр Иванович Петров (1828—1899 гг.) и Григорий Данилович Разградский (1830—1898 или 1899 гг.) остались в Амурской экспедиции. C корвета были оставлены также и 10 матросов. C прибытием их стало легче организовывать сеть наблюдений. Г. Д. Разградский был назначен на смену H. К· Бошняку в Николаевский пост, а А. И. Петров был занят перевозкой на баркасе продовольствия и товаров из Петровского в Николаевский пост. H. К. Бошняк должен был, следуя по Амуру и Кизи, прибыть в залив Нангмар и приготовить там все необходимое для выставления поста. А. И. Воронин летом описал побережье Сахалина от Погоби до залива Виахту, открытого Н. К. Бошняком. Η. М. Чихачева Невельской отправил в Иркутск к Муравьеву с тем, чтобы он лично сам на месте объяснил все и рассказал о положении дел в экспедиции. Д. И. Орлов занимался промерами лимана Амура и убедился в том, что без парового катера лиманские фарватеры определить весьма трудно. А Петровское между тем росло не по дням, а по часам, и это, несмотря на то, что Невельской уже тогда решил главную базу своих исследований перенести в Николаевский пост. В Петровском стояли два флигеля и казармы. Были приготовлены срубы еще для одного флигеля и часовни, заготовлено много строительного леса и дров. На Петровской косе были ледник, колодезь, баня, 8-тонный ботик с палубой, двухвесельный ял, наборная лодка, вельбот, два береговых шпиля и сарай на столбах, в котором хранилось 2 600 штук готовых кирпичей и около 1 000 незаконченных, там же стоял скотный двор. Строения возводились не на авось, а по чертежам, составляемым неутомимым Д. И. Орловым — хозяином Петровского — и утверждаемым Невельским 1. А из оружия в экспедиции находилось: три пушки трехфунтового калибра, два пуда пороха, два с половиной пуда свинца и 60 кремневых ружей, из которых 20 были негодны. Личный состав экспедиции распределялся к осени 1852 года таким образом: в Николаевске — 25 человек, в Петровском — 23 и в командировках —16. Вот как обстояло дело в экспедиции Невельского. Тут было не до военных занятий! Весь смысл действий экспедиции заключался в самом факте существования ее, в исследованиях, проводимых ею, в смелых и решительных действиях ее начальника, в его идеях. Так было и сейчас. Невельской правильно оценил обстановку и решил1продвигать действия экспедиции на юг, по побережью Татарского пролива, пытаясь найти новые гавани, более надежные в навигационном отношении, нежели лиман Амура. [193] 234 Наряду с этим Невельской не оставлял без внимания и внутренних районов страны. Осенью 1852 года Н. К. Бошняк совершил поход по реке Амгуни до ее истоков, оттуда по реке Горин и затем через озера Самагнрское и Чук- чагирское по Амгуни возвратился в Николаевский пост. Г. Д. Разград- ский отправился с Березиным вверх по Амуру до Кизи и далее один до реки Хунгари. А. И. Петров остался начальником Николаевского поста. По возвращении из командировок все участники экспедиции получили новые задания: А. И. Петров отправился в Приамгуньский край и для выяснения возможностей внутреннего сообщения Амура с южной частью лимана; Г. Д. Разградский с Березиным — снова на Амур, в Кизи для окончательного приготовления экспедиции в залив Нангмар и оттуда на юг вдоль берега Татарского пролива. Сразу же вслед за прибытием Г. Д. Разградского, доложившего о выполнении задания, Невельской послал возвратившегося из похода по Амгуни II. К. Бошняка в залив Нангмар с приказанием выставить там пост. Бошняк с честью выполнил это ответственное задание. Основав в заливе Нангмар Александровский пост, он отправился на лодках на юг и открыл на побережье Татарского пролива залив Хаджи, названный им гаванью императора Николая I, или Императорской гаванью (теперь залив Советская гавань). А. И. Петрову не удалось пробраться внутренними путями в южную часть лимана Амура. Проводники отказались вести его туда из-за начавшейся распутицы. Бывали и такие дни, когда если не все, то большинство участников экспедиции оказывались вместе, в гостеприимной семье Невельских. Чаще всего это случалось зимой. Невельской умело руководил подготовкой подчиненных ему офицеров, большое внимание он уделял научной подготовке. Большинство офицеров Амурской экспедиции не имело образования в объеме Морского корпуса: Орлов, Воронин, Петров, Разградский заканчивали Штурманское училище, и только Бошняк и Чихачев·—представители старинных дворянских семей — обучались в Морском корпусе. Бошняк и Чихачев — блестящие морские офицеры, перед которыми был открыт путь к придворной карьере, стали участниками Амурской экспедиции по велению сердца. Они хорошо владели английским и французским языками, прекрасно знали свою специальность и получали каждый год самые положительные аттестации. Разградский и Петров очень хотели быть в полном смысле морскими офицерами, а право быть переименованными из подпоручиков корпуса флотских штурманов в мичманы давала служба в Сибирской флотилии. Когда же они стали мичманами, им очень хотелось оправдать это звание. Невельской ни разу не выделил ни одного из них. Даже в официальных аттестациях все офицеры экспедиции характеризуются почти одинаково, с той лишь только разницей, что один в сбережении хорош, а другой в хозяйстве очень хорош. В редкие свободные от командировки дни проводились занятия по специальным предметам. Так, например, в 1852 году Невельской экзаменовал Орлова, Воронина, Петрова и Раз- градского по плоской и сферической тригонометрии, описи берега и производству промера, навигационным инструментам, счислению, астрономическим определениям и вычислению широт и долгот, определению склонения компаса, а также корабельной архитектуре, погрузке корабля, черчению карт и планов, составлению карт. Обычно занятия проводил Невельской, привлекался к проведению их и Бошняк '. Своими решительными действиями Невельской обеспечил себе все большую и большую поддержку. Теперь можно было смело приниматься и за решение сахалинской проблемы [194][195]. Искони русский остров должен был наконец получить официальное оформление своей принадлежности к России. Теперь уже Муравьев предписывал Невельскому основать в этом же году два или три поста на восточном или западном берегу Сахалина, «но сколь возможно южнее, ибо северная часть сего острова и все прибрежье лимана находится уже под наблюдением Амурской экспедиции и H,e требует поспешнейших мероприятий в этом отношении»[196]. Невельской принял это указание к неуклонному исполнению. Летом и осенью 1853 года вслед за выставлением Мариинского поста на озере Кизи и Александровского в заливе Чихачева выставлены были посты и на Южном Сахалине. В заливе Анива в сентябре был основан Муравь- евский пост во главе с майором Николаем Васильевичем Буссе (1828— 1866 гг.) и лейтенантом Николаем Васильевичем Рудановским (1819— 1882 гг.). Невельской и сопровождавший его Бошняк приняли непосредственное участие в этом событии. Затем был выставлен на западном берегу Сахалина пост Ильинский, а в Императорской гавани — Константиновский пост. Зимой 1853/54 года на Южном Сахалине развернулась исключительно плодотворная исследовательская деятельность опытного гидрографа Н. В. Рудановского, совершившего несколько маршрутов и подробно описавшего Южный Сахалин. Там он организовал первые метеорологические наблюдения, произвел первую перепись жителей Южного Сахалина и дал первое описание населения — айнов. На основании его наблюдений была составлена первая точная карта Южного Сахалина и средней его части. Прочие материалы Рудановского, равно как и Константиновский порт в Императорской гавани. записки Бошняка, вошли в первые труды натуралистов-путешественников по Дальнему Востоку *. В эту же зиму в Императорской гавани, в выставленном там Константиновском посту под начальством Н. К. Бошняка, разыгралась страшная трагедия. Из-за чрезмерного скопления в отдаленном и не снабженном продовольствием месте и из-за нераспорядительности начальника My- равьевского поста Н. В. Буссе, пославшего зимовать транспорт «Иртыш» с необеспеченной и больной командой в Императорскую гавань, там во время зимовки умерло более трети зимовавших — 29 человек[197]. Первым умер штурман Чудинов. И поныне в бухте Постовой стоит памятник-часовня— место паломничества советских моряков. Орлов, Раз- градский, Петров по распоряжению Невельского предпринимали все возможное, чтобы облегчить участь несчастных. Весна и лето 1854 года были очень напряженными для участников Амурской экспедиции. В Приамурье и на всем Дальнем Востоке проис- Памятник-часовня зимовщикам Императорской гавани в 1853—1854 гг. (в центре — автор книги). Фото 1954 г. ходили важные события. В Мариинский пост прибыл первый сплав по Амуру, который готовил и которым командовал старый товарищ Невельского П. В. Казакевич. Со сплавом в устье Амура появился и Η. Н. Муравьев. Впереди сплавных судов следовал построенный в Сибири пароход «Аргунь»1, которым командовал Александр Степанович Сгибнев (1826-—1881 гг.) — будущий выдающийся военно-морской историк. Плавание «Аргуни» по Амуру считается началом пароходства по этой великой дальневосточной реке. Вторым важным событием было прибытие на Дальний Восток эскадры вице-адмирала Евфимия Васильевича Путятина (1803—1883 гг.), который держал свой флаг на фрегате «Паллада». В составе эскадры находилась винтовая шхуна «Восток». Шхуной командовал капитан-лейтенант Воин Андреевич Римский-Корсаков[198][199] (1822—1871 гг.). «Востоку» выпала честь быть первым судном, вошедшим с юга в лиман и устье Амура. Наконец, самым важным событием lβ54 года было начало Крымской войны, которая прогремела и на Дальнем Востоке. Славная победа, 238 одержанная доблестными защитниками Петропавловска эхом прокатилась по всей необъятной России и боевым салютом перекликнулась с героической обороной Севастополя. Все действия Амурской экспедиции теперь были подчинены единой цели — обеспечить боевые действия русской эскадры. Особенно много появилось забот весной и летом 1855 года, когда весь гарнизон Петропавловского порта был снят и переведен в Николаевский порт на Амуре. В это-то время и сказалась своевременная и отличная подготовка, хорошая изученность лимана Амура. Весь гарнизон Петропавловского порта через Де-Кастри был переправлен в Мариинский пост, суда введены в лиман Амура и далее в Николаевск. Воспетый И. Л. Гончаровым фрегат «Паллада» был затоплен в Императорской гавани. Вот сухие строки донесения Муравьеву: «Мичман Разградский, посланный 14 декабря 1855 года в гавань Императора Николая I для затопления фрегата Паллада, прибыл 17 января 1856 года на место, где нашел команду из 1-го обер-офицера и 10 человек нижних чинов в совершенном здравии. Выведя фрегат на глубину 8l∕2сажен мичман Разградский прорубил дно фрегата, чрез что он погрузился до русленей, а сетки были сожжены. Кончив поручение, Разградский отправился 2 февраля из гавани, а 2 марта благополучно прибыл с командою в Мариинский пост» [200][201]. В Советской гавани, в той же бухте Постовой, где стоит памятник-часовня первым зимовщикам, теперь возвышается обелиск в честь фрегата «Паллада». Не хватает теперь там, пожалуй, только обелиска первооткрывателю замечательной гавани Николаю Константиновичу Бошпяку. Объединенная англо-французская эскадра рыскала по всему морю в поисках русских кораблей, бомбардировала Де-Кастри, устраивала западню в Аяне, сожгла с таким трудом доставшиеся строения Константиновского поста, по в лиман Амура войти так и не смогла. Летом 1855 года по Амуру во главе с генерал-губернатором Η. Н. Муравьевым спустился второй сплав, доставивший значительные силы для обороны устья Амура. Вместе с тем Муравьев привез приказ о ликвидации Амурской экспедиции. Она заменялась управлением Камчатского военного губернатора. Все чины экспедиции поступали в распоряжение губернатора контр-адмирала Василия Степановича Завойко. Невельской назначался начальником штаба при главнокомандующем всеми морскими силами, сосредоточенными в Приамурье, то есть при Η. Н. Муравьеве. Но так как война вскоре закончилась, то и надобность в таких штатах отпала. Невельской оказался не у дел. Теперь, когда можно было пожинать лавры, у Η. Н. Муравьева на Дальнем Востоке оставались свои люди. Мало кому известные М. С. Корсаков, Н. В. Буссе стали генералами и губернаторами, а истинные труженики экспедиции по большей своей части оказались забытыми и окончили свой век бесславно, в безвестности, несмотря на то, что некоторые из них дослужились до больших чинов. Н. В. Рудановский и А. И. Петров, отслужив положенные сроки, ушли в отставку в чине контр-адмирала; А. И. Воронин ушел генерал- майором корпуса флотских штурманов; Г. Д. Разградский умер в безвестности в Одессе капитаном 2-го ранга, Д. И. Орлов — в Николаевске- на-Амуре штабс-капитаном, Н. И. Шарыпов — в Петербурге капитаном. Ничего до сих пор неизвестно о судьбе Π. Ф. Гаврилова, А. П. Семенова, А. В. Бачманова, Д. С. Кузнецова, Е. Г. Орлова, Я. И. Купреянова, приказчика А. П. Березина, топографа П. Попова и многих других активных участников Амурской экспедиции. Интересно сложились судьбы двух ведущих деятелей Амурской экспедиции, товарищей по Морскому корпусу и далее дальних родственников. Η. М. Чихачев дослужился до полного адмирала, стал морским министром и членом Государственного совета, а Н. К. Бошняк, пожалуй, самый талантливый и деятельный участник экспедиции, закончил свою жизнь в сумасшедшем доме в Италии, в котором он провел 28 лет. Что касается Невельского, то, казалось бы, огромные заслуги его перед родиной, исследование и воссоединение с Россией без единого выстрела богатейшего края должны были быть оценены должным образом. Внешне это, может быть, выглядело и так. Невельской дослужился до полного адмирала. Работал в Морском техническом комитете, последние 20 лет прожил почти безвыездно в Петербурге и умер там 29 апреля 1876 года. Признание пришло позже. В 1897 году во Владивостоке при всенародной поддержке был открыт памятник Г. И. Невельскому, в 1915 году в Николаевске-на-Амуре был открыт обелиск в его честь, а в 1950 году в Николаевске-на-Амуре, где сто лет назад Невельской поднял русский флаг, советские люди воздвигли ему третий на Дальнем Востоке памятник. Его имя, а также имена его славных сподвижников украшают карту Дальнего Востока. Горы, реки, города, мысы, корабли, острова, улицы называются именами Невельского, Бошняка, Лихачева, Орлова, Руда- новского, Разградского и других. К 150-летию со дня рождения Невельского, в 1963 году, были открыты два памятника Невельскому на его родине. Местные власти города Co- лигалича, краеведы, особенно И. Н. Ардентов, и недавно скончавшийся Лев Леонидович Каллистов, при поддержке начальника Главного политического управления Военно-Морского Флота вице-адмирала В. M1Гришанова провели огромную работу. В результате в центре Солигалича установлен памятник знатному земляку Г. И. Невельскому, а в селе Лосево, недалеко от усадьбы Дракино —места рождения мореплавателя, высится обелиск в его честь. Карта плавання «Байкала», подписанная Г. II. Невельским 242 Деятельность Амурской экспедиции и лично Г. И. Невельского была высоко оценена передовыми людьми России, современниками Невельского. Добролюбов посвятил ей специальную статью «Русские на Амуре», в которой правильно оценил деятельность Невельского. О Невельском и его сподвижниках писали и говорили Герцен и Чернышевский, декабристы Волконский, Бестужев, Пущин. А. П. Чехов писал, что Невельской «был энергический, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно» «Более честного человека мне не случалось встречать, и хотя его резкость, угловатость могли иногда не нравиться, но всякий, кто имел случай ближе подойти к нему, скоро замечал, какая теплая, глубокосимпатическая натура скрывалась за его непредставительной наружностью»[202],— писал известный исследователь Дальнего Востока М. И. Венюков. . Заслуги Г. И. Невельского и возглавлявшейся им Амурской экспедиции велики и неоспоримы. Помимо разрешения пограничного вопроса, Невельскому и его сподвижникам удалось разрешить много географических проблем. Было доказано, что Сахалин — остров и что устье Амура доступно для морских судов с севера и с юга, были открыты несколько заливов, месторождения каменного угля, исследован бассейн нижнего Амура, нанесен на карту Сахалин, описана береговая черта Татарского· пролива и многое другое. Уже на склоне лет Г. И. Невельской написал книгу-отчет о деятельности экспедиции. Неточности, которые можно объяснить как политическими соображениями, так и давностью времени, породили множество вольных толкований об амурских делах. Тем не менее эта книга до настоящего времени является краеугольным камнем при изучении истории Приамурья и Приморья. Имена Г. И. Невельского и его смелых, решительных сподвижников золотыми буквами вписаны в историю географического изучения Дальнего Востока.
Еще по теме ПОДВИГИ РУССКИХ МОРСКИХ ОФИЦЕРОВ НА КРАЙНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ1:
- 2. Обеспечение жилыми помещениями граждан, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях
- Политическое развитие стран Запада и Востока в 1920-1980-х гг.
- ГЛАВА 44 БЛИЖНИЙ ВОСТОК МЕЖДУ ДВУМЯ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ 1919-1945
- 3) «РУССКАЯ ПРАВДА» ЕЕ ХАРАКТЕРИСТИКА.
- § 1. Введение в русскую историю
- Формирование централизованного русского государства. Объединительная политика московских князей
- Общая характеристика русской философии
- Глава V.Русская Правда
- Русское законодательство в XVIII в.
- Русский космизм
- 4) ПРАВОВОЙ СТУТУС НАСЕЛЕНИЯ ПО «РУССКОЙ ПРАВДЕ».
- Преступление, наказание и судебный процесс по Русской Правде
- 17) Предпосылки и особенности образования русского централизованного государства
- Раздробленность русских земель (XII-XVвв.): причины, особенности, последствия
- Глава 5. Русская философия XIX—XX веков
- 16) Изменение в гос. аппарате в период русского централизованного государства
- ГЛАВА 3 Насилие в горских адатах до и после русского завоевания
- Монголо-татарское иго и его влияние на развитие Руси. Борьба русских земель за независимость (XIII—XV вв.)
- Н. А. Воскресенский (1889-1948) - Подвижник науки истории русского права
- Причины трёх русских революций. Революция 1905-1907гг.