<<
>>

ГЛАВА 40 ИНДИЯ: ОТ БРИТАНСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА К НЕЗАВИСИМОСТИ

Любому школьнику, решившему раскрасить на карте Индийский полуостров, он покажется созданным самой природой для того, чтобы быть единым государством. Однако это единство отсутствовало даже тогда, когда в Индии правил вице-король.

Индия оставалась пестрым, разнородным государством: некоторые регионы находились под прямым британским правлением, другим, как, например, Хайдера-баду, было позволено иметь собственные правительства.

Индийские принцы занимали особое место.

Во времена господства аристократии богатые индийские магараджи посылали своих сыновей в Итон и Хэрроу, чтобы сделать их членами британской правящей касты. Так возникла оппозиция власти вице-короля. Самые известные индийские националисты — Махатма Карамчанд Ганди, Джавахарлал Неру и Мохаммед Али Джиннах были членами английской адвокатуры. Они были против не только британского правления, но даже против англо-индийского сотрудничества. Низшие слои администрации, состоявшие из индийцев и англо-индийцев, не раз демонстрировали как эффективность своей службы, так и лояльность. Самым наглядным примером индийского единства была индийская армия. Здесь процветал откровенный расизм — офицерами были только британцы, и лишь с 30-х годов нашего века индийцам были сделаны определенные уступки. Более того, армия объединяла представителей всех индийских религий: непаль-ские гуркхи, сикхи, мусульмане и индусы — все они были преданы свои воинским частям и британской короне.

Что может произойти с этой пестрой и разнородной страной, некогда объединенной под властью британской короны, когда она получит независимость? Это был главный вопрос 40-х годов, требовавший немедленного ответа как от индийцев, так и от британцев. Ганди видел Индию

страной, все обитатели которой будут братьями. Казалось вполне естественным, что Британская Индия станет единым Индийским Содружеством. Однако за время столетнего британского владычества внутренние индийские противоречия не только не исчезли, но еще более обострились.

В 1947 году лишь силой и кровью удалось создать два государства — Индию и Пакистан, — хотя местный национализм продолжал угрожать единству и того, и другого. В 1971 году восточные районы Пакистана начали войну за независимость и сумели ее добиться, став новым государством — Бангладеш. Таким образом, к настоящему времени Индийский полуостров оказался разделен на три государства. Однако различные политические группировки — например, сикхи в Пенджабе — продолжают раскалывать единство Индии. Как видим, общая тенденция послевоенных лет отнюдь не привела к терпимости и единству.

Главной причиной, расколовшей Индийский полуостров, была религия. Большинство индийцев исповедуют индуизм, который, в теории, проповедует широкую веротерпимость. Индуист против утверждения исключительной истинности только одной религии. Однако это заявление о «всеобъемлющей» сущности индуизма кажется угрозой сторонникам тех религий, которые привыкли верить в то, что именно они придерживаются единственно верного пути к спасению. Представителями самого крупного из религиозных меньшинств Индии являются мусульмане, которых в 1947 году насчитывалось 130 млн и которые составляли свыше четверти всего населения страны (480 млн). Вторым крупнейшим религиозным 399

меньшинством были христиане — 12 млн человек. Хотя представители этой религии появились в Индии еще в VI веке, распространение христианства приписывалось исключительному влиянию западного миссионерства. Христиане Кералы, находящейся на юге Индии, принадлежали к

беднейшим слоям общества, а потому поддерживали коммунистов. В девяностых годах основную угрозу единству Индии представляли вооруженные сикхи севера страны и жители Кашмира. В 1947 году основными врагами сикхов были мусульмане, у кого они позаимствовали некоторые из своих религиозных обрядов. С момента обретения страной политической независимости 7,5 млн сикхов стали утверждать свое право на религиозную независимость от индуизма. Родиной сикхов является североиндийский штат Пенджаб, в то время как большинство мусульман проживает на востоке и северо-западе страны.

Они разделены центральной частью Индии, населенной по преимуществу индуистами. Однако и в других частях Индии и Пакистана можно найти сообщества индуистов и мусульман. Бенгалия, находящаяся на востоке Индии, населена мусульманами и индуистами; Пенджаб, находящийся на юге, — мусульманами, индуистами и сикхами. В Индии говорят примерно на 20 основных языках, в индуизме существует около 3 000 каст и подкаст.

Кроме того, страна разделена на помещиков и крестьян, богатых торговцев, владельцев фабрик и рабочих, не говоря уже о правительственной бюрократии. Сотни принцев тоже вносят свой вклад в разобщенность страны. Именно британская колониальная администрация смогла создать определенное единство, хотя за период с 1909 по 1947 год Британия так и не сумела найти конституционную формулу, которая бы помогла сохранить единство страны после обретения ею независимости.

В Британской Индии царили такие же расовые предрассудки, как и в Южной Африке. Они осуждались самыми просвещенными британцами, среди которых был и лорд Солсбери, премьер-министр Великобритании 1900 года. Отвечая губернатору Бомбея, он писал так: «Мне было интересно было узнать, что вы навели ужас на «проклятых черномазых» из британского сообщества Бомбея. Здесь это известие было воспринято в официальных и военных кругах весьма негативно. Я полагаю, что это было не только оскорбительно и недостойно, но оценивая ситуацию... может представлять серьезную политическую опасность!» Поколение спустя Неру в своей книге «Открытие Индии», которую он написал в 1943 году, так выразил свой гнев по поводу расовой дискриминации, проявлявшейся в табличках на стенах купе, залов ожидания и даже на садовых скамейках — «Только для европейцев»: «Идея господствующей расы является неотъемлемой чертой империализма. Здесь не может быть никаких отго-ворок, она провозглашалась официально и недвусмысленно... поколение за поколением, год за годом индийцы и Индия подвергались оскорбительному, унизительному и пренебрежительному обращению...

Памятью об этих обидах и самой жгучей обидой является тот факт, что мы столь долго смирялись с этой деградацией».

Вряд ли можно подсчитать, чего больше принесло колониальное правление — вреда или пользы.

Здесь не годятся даже экономические аргументы, ибо кто знает, как бы пошло развитие Индии без британского колониального правления. К величайшим выгодам можно отнести создание общего языка, установление законности и порядка, строительство железнодорожной сети, покрывшей весь континент, развитие некоторых видов промышленности и системы высшего образования, обучение гражданских чиновников и подготовку армии, создание обширной ирригационной системы, предупреждение голода, возникавшего в результате капризов погоды, уничтожавших урожай, развитие системы здравоохранения и контроль за самыми страшными болезнями. Однако, являясь страной древнейшей культуры, Индия не могла быть просто «модернизирована». Британское правление было навязано стране, чья интеллектуальная элита породила многих всемирно известных философов, поэтов, историков, писателей, художников и ученых. Одним из них был Рабиндранат Тагор (1861-1941) — поэт и философ, провозвестник международного взаимопонимания, основанного на уважении и признании различных мировых культур; другим — физик Раман, ставший лауреатом Нобелевской премии за 1930 год. Напротив, к одной из неудач британского правления можно отнести массовую неграмотность.

Возмущение британским империализмом, манипулировавшим экономическим развитием страны в британских интересах, вызвало неизбежную национальную реакцию со стороны растущей индийской элиты и среднего класса. Тем не менее, британцы не пытались запретить всякую политическую жизнь Индии — в целом их правление нельзя было назвать слишком жестоким. Помимо предрассудков, в стране имелось искреннее желание реформ, которые бы постепенно позволили привлекать индийцев к управлению страной, оставив за вице-королем только ту власть, которая необходима для сохранения британского господства. Институты парла-ментского типа и выборы — поначалу внутри ограниченного электората (потом он был расширен), — вот что должно было обеспечить конституционное развитие страны после обретения ею независимости.

У автора нет возможности описать во всех деталях тот

конституционный прогресс, который был достигнут Индией за годы британского 4ое

правления, тем более что самые выдающиеся из достижений были включены в Индийский совещательный акт 1909 года, также известный под именем «реформ Морли-Минто», который дал право индийцам избирать совет вице-короля и провинциальные советы. Восемь лет спустя растущие требования Индийского национального конгресса (основанного в 1885 году) привели Эдвина Монтегю, государственного секретаря по делам Индии, к обещанию увеличить степень сотрудничества с индийцами «в каждом административном органе, постепенно развивая институты самоуправления и имея в виду создание ответственного правительства Индии, как составной части Британской империи». Строго говоря, это еще не была независимость, а самоуправление вводилось настолько «постепенно», что это затянулось на целых тридцать лет. В 1918 году Монтегю и Челмсфорд издали отчет, благодаря которому после начала реформ в 1921 году провинциальные ассамблеи были наделены еще большими полномочиями.

1920-е и 1930-е годы были «вымощены благими намерениями». Индия будет двигаться к независимости постепенно, чтобы избежать захвата власти радикальным Конгрессом, вдохновлявшимся демократическими и социалистическими целями. Принцам — лояльным союзникам Великобритании — будет отведена заметная роль в жизни страны, а мусульмане и сикхи получат значительную автонономию и отдельные электоральные реестры. Благодаря своему богатому опыту колониального правления англичане были уверены в том, что сумеют справиться и с ролью «опекунов». Однако некоторые индийские лидеры, в том числе и Ганди, хотели более быстрого продвижения к независимости. Британское правительство Индии и кабинет министров самой Великоб-ритании терялись в догадках насчет того, как именно нужно вести дело с этим маленьким и тощим человеком в набедренной повязке — наполовину святым, наполовину политиком. Как никто другой, Ганди умел повести за собой народные массы; он бросал вызов колониальным властям, призывал к гражданскому неповиновению, дабы продемонстрировать нелегитимность британского правления; наконец, он требовал непротивления силе.

Когда-то он был элегантным адвокатом и много лет провел в Южной Африке, с гневом наблюдая за расовой дискриминацией. Именно там он впервые развил новый метод народной борьбы с колониальным прави-тельством. Вскоре с этим методом ненасильственного сопротивления масс пришлось столкнуться и британскому правительству Индии.

Вице-король, отвечавший за законность и порядок, тоже хотел избежать насилия, предпочитая управлять с помощью сотрудничества. Г анди был недоволен как медлительностью англичан в реализации реформ, так и национализмом элитарного Конгресса, который был оторван от народа. Ганди организовал массовую акцию протеста против британских законов, касавшихся борьбы с терроризмом и повышения налогов (согласно этим законам, оплачивать содержание колониальных войск и администрации предстояло самим индийцам). В апреле 1919 года в городе Амритсаре, штат Пенджаб, собралась большая толпа. Демонстранты были безоружны, однако накаленная атмосфера вынудила британского коменданта отдать войскам приказ открыть огонь по толпе. 300 человек было убито и около тысячи ранено. В результате этого кровопролития Ганди пересмотрел свои прежние взгляды, отказавшись от сотрудничества с британской администрацией. План его кампании был таков — путем мас-совой ненасильственной акции гражданского неповиновения вывести Индию из-под власти британцев.

На какое-то время он был посажен в тюрьму — это был первый из целой серии его арестов. В 1930 году он возглавил знаменитый «соляной» поход на побережье. Участники похода прошли 240 миль, чтобы выразить протест против правительственного налога на соль. Расположившись на берегу моря, демонстранты, по примеру Ганди, начали выпаривать соль из морской воды. Ганди 401

хотел показать, что нет смысла платить за соль британской администрации, когда можно получить ее у природы. Эта акция всколыхнула всю Индию. Ганди был снова арестован, однако вскоре освобожден и даже удостоен дружеской аудиенции у вице-короля. Индийский лидер вызвал сенсацию, появившись в своей набедренной повяз-ке на лондонской конференции 1931 года, посвященной проблеме реформ. Возобновление акций гражданского неповиновения привело к новому аресту Г анди. Британская пресса насмешливо величала его «индийским факиром», однако у официального Лондона Г анди вызывал смешанное чувство раздражения и восхищения. Как проето он овладел умами индийцев, которые стали называть его «махатма», что в переводе означает «великая душа»!

В 30-х годах Великобритания снова попыталась ввести в Индии представительную форму правления, для чего в 1935 году был принят «Акт об управлении Индией». Вице-король после всех

кампаний неповиновения 20-30-х годов убедился в том, что пора серьезно готовиться к предоставлению стране независимости. Согласно акту 1935 года, одиннадцать индийских провинций избирали собственные парламенты и получили ограниченные права самоуправления. Местные религиозные общины были занесены в различные избирательные реестры. Конечной целью было создание Индийского федеративного государства, к которому вольны были присоединяться или не присоединяться местные княжества. При этом вице-король сохранял в своих руках решающую власть, а ведущие индийские политики пользовались ограниченным влиянием. С британской точки зрения это выглядело вполне разумным компромиссом, однако лидеры Индийского национального конгресса были слишком слабы для того, чтобы играть роль центра.

Кроме того, предоставление консервативным принцам права вето обрекало Индию на то, чтобы быть конгломератом федеративных и независимых штатов. Индийские националисты подозревали британцев в том, что следуя древнему принципу «разделяй и властвуй», они намеренно поощряют разделение страны по религиозному и провинциальному признакам.

Только после выборов 1937 года, на которых были избраны провинциальные ассамблеи, акт 1935 года вступил в полную силу. Это стало началом демократического парламентарного процесса. Ограниченный электорат, насчитывавший 35 млн человек, в подавляющем большинстве случаев вернул членов Конгресса в провинциальные ассамблеи, после чего были сформированы местные администрации. Но вскоре стало очевидно, как мало власти уступила британская администрация.

В 1939 году следом за метрополией вице-король тоже объявил о том, что Индия находится в состоянии войны с Германией. При этом он даже не потрудился проконсультироваться с индийскими лидерами. Тогда провинциальные министры дружно подали в отставку. Тем не менее, благодаря легальным выборам и Конгрессу и «Мусульманскому союзу» удалось «врасти во власть».

После начала второй мировой войны вице-королю Индии пришлось вернуться к прямому правлению, поскольку Конгресс, возглавляемый Ганди и Неру, отказался от сотрудничества с ним, что положило конец «акту об управлении Индией», который ненавидели оба индийских лидера. Отношение к войне привело к расколу страны. С одной стороны, индийские политики не хотели сотрудничать с британцами, с другой — индийская ар-мия отважно сражалась под руководством британских и индийских офицеров вдали от дома — на Ближнем Востоке, в Северной Африке, а позднее и в Италии. И она никогда не давала повода сомневаться в своей лояльности к британской короне.

Когда в декабре 1941 года японцы напали на Малайю, войска Великобритании, Индии и других стран Содружества, сражались плечом к плечу. Десятки тысяч пленных были зверски замучены в японских концентрационных лагерях. Впрочем, японцы предлагали пленным индийцам вступить в «индийскую освободительную армию», которую они сами и организовали. Однако даже после того, как за дело вербовки рекрутов взялся главный индийский националист, связавший свою судьбу с Г ерманией и Японией, — Субхас Чандра Бос — большинство индийских военнопленных отказались от предательства, предпочтя разделить судьбу своих британских товарищей. Это стало замечательным примером той гордости, которую рядовые индийцы испытывали за свою армию и свой воинский флаг. Индийские политики относились к войне по-разному — кто-то из них полагал, что именно сейчас, когда Британская империя переживает трудные времена, самое время добиваться независимости Индии.

Лидеры Конгресса пришли к выводу, что созрел момент для того, чтобы заставить вице-короля отказаться от своей власти. При этом они вовсе не собирались менять своих британских хозяев на японских захватчиков. Если Япония вздумает напасть на Индию со стороны Бирмы, то лидеры Конгресса организуют сопротивление, призвав на помощь страны Британского содружества.

Впрочем, этого так и не произошло, поскольку японцам до 1944 года приходилось держать в Бирме оборону.

Г анди и Неру были всерьез озабочены тем, как предотвратить переход власти из рук британцев в руки консервативных индийских принцев и «Мусульманского союза», что неминуемо привело бы к созданию на территории страны отдельных государств. Оба лидера полагали, что в результате этого феодального дробления страны с новой силой вспыхнет жестокая религиозная междоусобица. Джиннах - 402

уже заявил о том, что целью «Мусульманского союза» является создание независимого государства Пакистан. Принцы, в свою очередь, раздражали Ганди и Неру тем, что цеплялись за свою власть, препятствуя планам реформирования страны, согласно которым Индия должна была стать единым, независимым и демократичным государством, в котором исчезла бы кастовая дискриминация, а

все религии мирно уживались между собой.

Находясь перед угрозой японского нападения, британцы всерьез опасались за лояльность индийцев. Весной 1942 года в Индию был послан сэр Стаффорд Криппс, чтобы пообещать предоставление независимости после окончания войны. При этом мусульманам, если они того пожелают, гарантировался свободный выход из состава Индийского государства. Это условие заставило лидеров Конгресса отвергнуть британское предложение. Они не позволили увлечь себя обещаниями бессильного правительства вице-короля, поскольку прекрасно понимали — если они согласятся с этим условием, то после окончания войны мусульмане обязательно попытаются создать независимое государство. Индийские лидеры по-прежнему по-дозревали англичан в желании «разделять и властвовать». Однако, по всей видимости, во время войны британцев гораздо больше заботила поддержка мусульманского населения Индии. В августе 1942 года Конгресс объявил о начале кампании «Свободная Индия». Тогда вице-король решил положить конец всем дебатам и предотвратить распространение волны недовольства, интернировав лидеров Конгресса, включая и Ганди. Однако эта мера лишь способствовала усилению «Мусульманского союза» Джинна-ха и сепаратистского движения за создание Пакистана.

В августе 1945 года до развязки было уже недалеко. На смену Черчиллю, который не желал расставаться с империей, пришло лейбористское правительство Эттли, не разделявшее его сентиментальных настроений. Вскоре это понял и вице-король Индии виконт Уовелл. В те-чение 1943-1944 годов его руки были связаны официальным Лондоном, который опасался, что переговоры с индийскими националистами могут вызвать волну недовольства. К концу 1946 года перед ним стоял следую-щий выбор: усилив армию и полицию, править до тех пор пока все индийские партии не согласятся на создание коалиционного правительства. Это была патерналистская точка зрения — Великобритания не может сложить с себя ответственность до тех пор, пока не будет заключено спра-ведливое соглашение. Альтернатива состояла в том, что Великобритания будет уходить из Индии постепенно, оставляя провинцию за провинцией и не отвечая за последствия своего ухода в виде кровавых междуусобиц.

Но почему вице-король решил, что перед ним стоит только такой выбор? Сначала он пытался добиться компромисса между индийскими политиками, однако провал переговоров на конференции в Симле (июнь 1945 года) и неудача британской правительственной делегации, прибывшей в Индию в марте 1946 года, поставили крест на всех его усилиях. Вопрос уже стоял не просто о том, удастся ли снова усадить всех индийских полити-ков за стол переговоров. 16 августа, стремясь продемонстрировать силу мусульманского движения и выразить протест против тактики Конгресса, Джиннах призвал к началу «прямых действий». Фанатики спровоцировали межобщинные столкновения, в результате которых в одной только Калькутте погибло 20 000 человек.

Лейбористское правительство решило, что настал конец последним надеждам на «единую Индию» и всем планам Уовелла. Они не хотели ни оставлять Индию в состоянии хаоса, ни идти на дополнительные траты, необходимые для того, чтобы выгадать время на поиски решения. Если Великобритания больше не может поддерживать порядок и предотвращать кровавые межобщинные столкновения, то необходимы какие-то радикальные средства. В феврале 1947 года Уовелл был отозван и заменен виконтом Маунтбеттеном — знаменитым главнокомандующим британскими войсками в Юго-Восточной Азии. Кроме того, чтобы заставить индийцев осознать ответственность за свои бесконечные споры, была назначена окончательная дата передачи власти — июнь 1948 года.

Маунтбеттен с помпой прибыл в Дели 22 марта 1947 года. Ни одна супруга вице-короля еще не производила на индийцев такого глубокого впечатления, как Эдвина Маунтбеттен, которая с головой окунулась в благотворительность и программы развития здравоохранения. Ее муж начал утомительные переговоры с Неру и другими лидерами Конгресса, а также с Мохаммедом Джинна-хом, представлявшим «Мусульманский союз». Участие в переговорах Ганди было самым незначительным. Этот хилый старик, которому давно минуло семьдесят лет, использовал все свое влияние для того, чтобы остановить нарастающий конфликт между индусами и мусульманами. Последние два года своей жизни он, поистине, занимался святым делом.

Маунтбеттену удалось установить хорошие отношения с доброжелательным Неру, что касается Джиннаха, то он нашел его отталкивающим. Мусульманский лидер боролся за права 100 млн мусульман, рассеянных среди трехсотмиллионного индусского населения и в конце концов его непримиримость убедила британцев и лидеров Конгресса в тщетности их надежд на единую Индию и необходимости смириться с созданием независимого Пакистана. Но даже после этого они всячески искали способ

ослабить Пакистан и провести такие границы, которые бы поставили под вопрос его жизнеспособность 403

и независимость. Джиннах разделял подозрения мусульман в отношении коварных замыслов большинства индусов, памятуя о многих годах культурной, политической и экономической дискриминации. Он опасался, что в единой и централизованной Индии будет продолжена политика подавления меньшинства большинством. Но Индия без сильной центральной власти, да еще предоставившая автономию мусульманским регионам, была кошмаром для лидеров Конгресса и самого Неру. Они опасались, что в этом случае страна просто окажется неуправляемой.

Прекрасно сознавая растущее напряжение, Маунт-беттен решил, что для скорейшего достижения соглашения по поводу передачи власти надо поставить индийских лидеров перед сжатыми сроками. Он заявил, что процесс передачи власти будет продолжаться не год, а всего шесть месяцев, начиная с 15 августа 1947 года. К этому сроку Конгресс и «Мусульманский союз» должны прийти к решению по поводу раздела страны, в противном случае на них ляжет вся ответственность за возможные беспорядки.

Осознав, что они находятся на пороге катастрофы, индийские лидеры вынуждены были согласиться с планом Маунтбеттена. Согласно этому плану, после раздела страны двум провинциям со смешанным мусульмано-индусским населением — Пенджабу и Бенгалии — будет предложено самим выбрать свой путь. Обе провинции проголосовали за раздел. Британский юрист возглавил комиссию, перед которой была поставлена задача проведения границ между Индией и Пакистаном. Принцы из 562 штатов получили возможность ставить свои условия любому из двух вновь образованных государств.

Впрочем, даже если мусульмане и индусы согласятся с проведенными границами, оставалось множество иных труднейших проблем. Предстояло делить администрацию, армию, полицию и финансы. Большая часть промышленности находилась в тех районах Индии, где индусы составляли большинство, однако раздел некогда единого государства грозил расстройством экономики и коммуникаций. Кроме того, не повлияет ли раз-дел страны на усиление взаимной ненависти между индусами и мусульманами, приведя к новым вспышкам насилия? С самого начала было ясно, что создание Пакистана приведет к разделу Бенгалии (восток) и Пенджаба (север). Те части обеих провинций, в которых преобладало мусульманское население, отойдут к Пакистану, остальные — к Индии. Тем не менее, население страны было так перемешано, что провести устраивающие всех границы было практически невозможно.

Именно Пенджабу было суждено сыграть роль пороховой бочки в зарождавшемся конфликте. Здесь проживало еще одно (и весьма воинственное) меньшинство — сикхи, которые надеялись воспользоваться разделом для того, чтобы стать большинством и создать собственное независимое государство — Халистан. Межобщинная ненависть и взаимные подозрения создали атмосферу, в которой достаточно было малейшей провокации, чтобы взорвать обстановку.

Бенгалия, Пенджаб, Дели и Каль-кутта представляли собой самые взрывоопасные районы страны, тем более что армия и полиция были деморализованы происходящей передачей власти. Г анди был просто не в состоянии постоянно гасить вспышки религиозно-этнической ненависти, а вскоре и сам стал ее жертвой. 30 января 1948 года на молитвенном собрании его сразила пуля индусского экстремиста. В XX веке весь мир лишний раз убедился в том, что труднее всего остановить религиозную и этническую вражду, которые являются главным препятствием для прогресса цивилизации.

В Пенджабе начались кровавые межобщинные столкновения. Джиннах, Неру, Г анди и лидеры Конгресса представляли себе масштабы грозящей опасности и хотели остановить кровопролитие. Репортажи из Пенджаба накануне раздела страны ясно говорили о том, что 404

конфликт уже назрел и пора принимать превентивные меры. В распоряжении правительства имелись войска, которыми командовали британские офицеры и которые насчитывали 55 000 человек. Они вполне могли сохранить в Пенджабе законность и порядок, однако в Дели недооценили масштабы опасности, в результате чего процесс передачи власти стоил жизни сотням тысяч ни в чем не повинных людей.

День независимости отмечался в Пакистане 14 августа, а в Индии — 15, и сопровождался празднествами и похвалами в адрес британцев вообще и Маунтбеттена в частности. Джиннах публично признал, что «такая полная и добровольная передача власти одной нацией другим нациям была неизвестна мировой истории». Он выразил желание жить в мире и дружбе со своими соседями. Увы, не успели еще закончиться праздники, как началась трагедия, и отношения между обеими странами обострились до предела, чтобы оставаться в таком состоянии несколько десятилетий. Официальное объявление о границе последовало 16 августа. После этого вооруженные отряды сикхов напали на

мусульман — убивали, насиловали, поджигали дома. Количество жертв так и не было установлено, хотя, без сомнения, оно было огромным.

В течение августа и сентября было убито от 200 до 500 тысяч мусульман, покидавших индийскую половину восточного Пенджаба. Сикхи не жалели даже женщин и детей. Очи останавливали поезда, переполненные беженцами, и хладнокровно убивали пассажиров. Местные власти были не в силах остановить кровопролитие. Пакистан был потрясен. Было очевидно, что убийства планировались заранее. Пакистанцы были уверены в том, что Дели было известно о готовившейся резне. Ганди и Неру, став-ший премьер-министром Индии, находились в состоянии ужаса. Убийства происходили и на территории Пакистана, хотя и в гораздо меньших масштабах. «Мусульманский союз» надеялся «выдавить» сикхов и индусов с территории Пакистана, организуя вооруженные нападения. Мил лионы беженцев с обеих сторон пересекали границу между Индией и Пакистаном. Межобщинные столкновения вспыхнули и в Дели, в результате погибло немало представителей мусульманского меньшинства. Г анди поспешил в Калькутту, чтобы остановить кровопролитие в Бенгалии. Его моральный авторитет был так велик, что волна убийств пошла на убыль. Но в Пенджабе сикхов продолжали намеренно изгонять их мусульманские соседи.

Террор такого гигантского масштаба согнал с насиженных мест миллионы отчаявшихся людей. В западном Пакистане осталось совсем немного индусов, однако в восточном Пакистане (Бенгалии) их количество насчитывало не меньше 30 млн человек. Из Индии бежало 9-10 млн мусульман, однако они по-прежнему составляли самое многочисленное национальное меньшинство среди 340 млн индусов. Межобщинные столкновения и убийства происходили и позднее, хотя больше не достигали ужасающих размеров 1947 года. Сикхам и индусам, оставшимся в восточном Пакистане, была уготована беспокойная жизнь. Сикхская ненависть к Пакистану гарантировала Индию от «пятой колонны» в случае конфликта со своим соседом. Время от времени вооруженные отряды сик-хов (которых насчитывалось около 10 млн человек) начинали яростную борьбу за автономию и независимость. Прошло несколько недель после объявления независимости, как Индия и Пакистан оказались втянуты в конфликт за будущее княжества, граничившего с обеими странами — Джамма и Кашмир. Магараджа этого княжества колебался, не зная к какой стране присоединиться. Сам он был индусом, однако большинство насе-ления его княжества составляли мусульмане. Впрочем, ключевой фигурой Кашмира был не магараджа, а шейх Мохаммед Абдулла — лидер партии, не разделенной по религиозному принципу и сотрудничавшей с Индийским национальным конгрессом. Пакистан пытался решить эту проблему силой, подстрекая пуштунов вторгнуться в Кашмир. Им удалось захватить почти все княжество, вынудив магараджу бежать в Индию. Здесь ему была обещана военная помощь, в обмен на что он согласился — не проконсультировавшись с населением своего княжества — с тем, что Кашмир присоединится к Индии. Неру послал в Кашмир войска, пообещав населению провести референдум, на котором жители княжества сами решат свое будущее. В самом Кашмире и индусы и мусульмане ждали решения Мохаммеда Абдуллы, который возглавил сопротивление пуштунам, отвергнув претензии Пакистана, желавшего присоединить к себе княжество на том основании, что большинство его жителей составляют мусульмане. Мохаммед Абдулла был близким другом и сторонником Неру, разделяя его идеал Индии как светского государства, в котором мусульмане и индусы смогут жить в мире и дружбе. Совместными усилиями индусы и кашмирцы выдворили пуштунов обратно в Пакистан. Однако Неру не выполнил свое обещание о проведении референдума. Тогда, видя, что два государства находятся на грани войны, вмешалась Организация Объединенных Наций. 1 января 1949 года была проведена демаркационная линия, согласно которой две трети Кашмира отошло к Индии и одна треть — к Пакистану. Неру был очень разочарован этой несправедливостью. Не были решены ни проблема Кашмира, ни проблема индо-пакистанских отношений. Пакистанские лидеры продолжали подозревать Индию в том, что однажды она решит восстановить утраченное единство и лишит Пакистан с таким трудом обретенной независимости.

<< | >>
Источник: Гренвилл Дж. История XX века. Люди. События. Факты/ Пер. с англ. О.Суворов. — М.: «Аквариум»,1999. — 896 с., с ил.. 1999

Еще по теме ГЛАВА 40 ИНДИЯ: ОТ БРИТАНСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА К НЕЗАВИСИМОСТИ:

  1. СТАНДАРТЫ НЕЗАВИСИМОСТИ СООБЩЕСТВА ЮРИСТОВ
  2. КОНВЕНЦИЯ СОДРУЖЕСТВА НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ О ПРАВАХ И ОСНОВНЫХ СВОБОДАХ ЧЕЛОВЕКА
  3. 16. Принципы, определяющие независимость судебной власти и организацию суда (судоустройственные принципы)
  4. РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ АДВОКАТСКОЙ ТАЙНЫ И ГАРАНТИЙ НЕЗАВИСИМОСТИ АДВОКАТА ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ АДВОКАТАМИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
  5. Глава 2. НАЛОГООБЛОЖЕНИЕ
  6. Глава 4. ДЕЛА СУДЕБНЫЕ
  7. Глава 3. ОТДЕЛЬНЫЕ ТОНКОСТИ
  8. Глава 2. ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РФ
  9. Глава 1. ЗАКОН О КФХ
  10. ГЛАВА 8. РОТОРНЫЕ НАСОСЫ
  11. ГЛАВА 10. ОБЪЁМНЫЕ ГИДРОДВИГАТЕЛИ
  12. ГЛАВА 11. ОБЪЁМНЫЙ ГИДРОПРИВОД
  13. ГЛАВА 13. ЛОПАСТНЫЕ КОМПРЕССОРЫ
  14. ГЛАВА 14. ОБЪЁМНЫЕ КОМПРЕССОРЫ
  15. ГЛАВА 17. РОТОРНЫЕ КОМПРЕССОРЫ
  16. ГЛАВА 18. ПРИМЕНЕНИЕ КОМПРЕССОРОВ