Лекция 2 ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИНСТИТУТА ТЮРЬМЫ В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ XV ВЕКА Сумин А. В.

Слово «тюрьма» появляется в отечественной истории в XV веке. Оно обо­значало как постройку/строение, так и учреждение для лишения свободы. Тюрьма представляла собой деревянную избу, укрепленную железными «тюремными кре­постями» (решетки на окнах, укрепленные двери).

Можно судить о том, какая постройка скрывалась за словом «тюрьма», по сообщениям первой половины XVI века. Например, Постниковский летописец со­

общает под 1541 годом, что «.в том же году Великий князь велел в Переяславле выпустить из тюрьмы углицкого князя Дмитрия сына князя Андрея. А сидел 49 лет и 4 месяца, а заключен с 7 лет. И жил (после освобождения) на том же дворе (тюремном) в тыне.». В то же время, в источниках нет подробного описания тю­ремных построек XV века. Мы имеем только употребление слова «тюрьма» и можем ретроспективно утверждать, что она в XV веке была такой же, как и в XVI-м.

Чем тюрьма принципиально отличалась от погреба предшествующего пе­риода? Не было ли это простой сменой наименования места лишения свободы? Прежде всего, необходимо отметить, что погреб находился под землей, но его точная конструкция не известна. До настоящего времени отсутствуют обобщаю­щие работы отечественных археологов о древнерусских местах лишения свободы в целом и погребов в частности. Тюремная изба располагалась над землей и была более комфортна для тюремных сидельцев. У интересующихся историей тюрем в России может возникнуть закономерный вопрос: «Неужели в XI веке было сложно построить тюрьму в виде избы с «крепостями» и тюремным тыном»? От­вета на этот вопрос ввиду бедности источников, к сожалению пока не существует.

Вопрос о зарождении тюрем в России XV века можно условно разделить на две составляющие - историю государственного учреждения и этимологию (проис­хождение) слова.

Тюрьмы в Московском княжестве и Московском государстве XV века. Впервые слово «тюрьма» применительно к событиям в Московском государстве употребляется в Московской летописной повести о походе на Новгород при опи­сании событий 24 июля 1471 года, когда «Месяца того же в 24 день . пришел князь великий в Русу и повелел казнить головною казнью новгородских посадни­ков Дмитрия Исакова Борецкого, Василья Губу Селезнева, да Еремея Сухощока, да Киприана Арзубьева, а иных многих послал на Москву да велел их вметати в тюрьму».

Где находилась эта первая известная нам московская тюрьма? Данных об этом не сохранилось, но в Сокращенном летописном своде 1495 года (и ряде по­следующих летописей) под 1494 годом сообщается, что «.умер князь Андрей Ва­сильевич Большой. А сидел в тюрьме в Москве на Казенном дворе Великого кня­зя 2 года и 47 дней».

Именно с 1471 года в русских летописях начинает регулярно упоминаться тюрьма. Под 1473 годом в Софийской 2-й летописи указывается: «Брат же Фрязи- нов Антон ехал, то ему сказал все, и посол его сидит поиман в тюрьме».

Зимой 1483-1484 годов: «Той же зимы поимал князь великий большых бояр Новгородских и боярынь, а казну их и села все велел отписать на себя (конфиско­вать), а им подавал поместья на Москве по городам; а иных бояр, которые крамолу держали (совершили измену) от него, тех велел заточить по городам в тюрьмы».

В 1495 году «Послал князь великий в Новгород к наместникам дьяка Васи­лия Жука и Данила Мамырева и велел поимати в Новгороде гостей (купцов) Не­мецких Колыванцев, и товар их, переписав, привезти на Москву . князь великий Иван Васильевич опалу свою на них положил, и гостей (купцов) их велел в тюрьмы посажать, и товар их спровадить к Москве».

В 1498 году был раскрыт заговор, в котором участвовал будущий Великий князь Василий III.

К концу XV века тюрьма достаточно широко упоминается и в дошедшей до нас документации. Прежде всего, речь идет о так называемых «Посольских кни­гах», сохранивших текст переписки Московского Великого князя с иностранными государями. Так, в Посольской книге по связям с Великим княжеством Литовским и Польским королевством указывается под 1488 годом: «Князь великий повеству­ет. Бил нам челом (обращался) наш слуга, князь Иван Васильевич Бедевьской, а сказывает, что ему много обид чинится от князя от Дмитрея да от князя Семена Воротынских: людей у него имают (хватают, лишают свободы) и грабят и голова­ми сводят и продают; и нынче де его люди у них переиманы, в тюрме сидят».

В записи о посольстве 20 марта 1489 года от великого князя Ивана Василье­вича с Михаилом Еропкиным к Королю Казимиру с жалобами на грабежи гостей (купцов) сообщается: «Великого ж князя люди торговые (коломничи): Олтух Пав­лов с товарищи сам третей, да Васюк Китай самъшесть с товарищи (можаечи), торговали в Путивле. Да поехали из Путивля к Вязьме. И на вяземской дороге, промеж Почепа и Вязьмы, поимали их таможенники брянские - Илья, да Яцко, да Морда, да Перка, да привели их во Брянск. А вели их пять дней, да приведши их во Брянеск да держали их в пустом дворе две недели за сторожи, да и в тюрьму их сажали».

В записи от 29 июня 1490 года указывается: «А гостем нашим через короле­ву землю проезда нет, бьют и грабят и куют и в тюрьмы сажают и продают, а многих людей до смерти побили».

Очевидно, что слово «тюрьма» в 1480-е-1490-е годы было обыденным и широко применялось. Не стоит смущаться того факта, что в посольской пере­писке претензии предъявлялись по поводу применения мест лишения свободы в Великом княжестве литовском.

Искушенный исследователь уголовно-исполнительной системы может по поводу перечисленных летописных и документальных фрагментов задать за­конный вопрос: «Почему тюрьма широко упоминается в летописях и документах еще до 1497 года, но ни разу не упоминается в Судебнике 1497 года? Ряд научных работников, не вполне знакомых с реалиями средневекового права, высказывали даже точку зрения о «незаконности» тюрьмы в данный период. Им представля­лось, что Судебники - что-то вроде современных федеральных законов, кодексов, что с появлением новой нормы в судебнике вводились новые правила поведения. Однако такой подход еще в XIX веке критиковал авторитетный историк права, ректор Санкт-Петербургского университета и член Государственного совета Васи­лий Иванович Сергеевич: «В одном из наших прежних трудов . мы имели уже случай выяснить, что московское законодательство развивается путем практики. Прежде чем какое-либо право попадет в судебник или уложение, оно действует на практике в силу частных распоряжений».

Происхождение слова «тюрьма». Откуда же появилось слово «тюрьма» в русском языке XV века? Ведь вместе с этим словом появился и другой тип места лишения свободы более гуманный, чем погреб. Существует три основные версии происхождения слова «тюрьма» в русском языке: немецкая, тюркская и романская (итальянская).

Немецкая версия

Традиционно, начиная с XIX века, происхождение слово тюрьма возводи­лось к средне-верхненемецкому слову «Turm» (башня), которое восходило пред­положительно к латинскому слову «Turris» (башня). Действительно, в средневеко­вой Европе одним из мест заключения, особенно для знатных лиц, являлась имен­но башня. Русские летописи даже сохранили интересное сообщение о побеге из заключения в Венгрии князя Владимира Ярославича Галицкого. В Ипатьевской летописи под 1190 годом сообщается: «В том же году сбежал (ускочил) Владимир Ярославич из Венгрии из каменной башни (вежи), в которой держал его король с попадьею его и с двумя детьми.

Логично предположить, что немецкое слово «turm» должно было проник­нуть в Московское государство из верхненемецких земель (южной Германии). Наиболее вероятно это должно было бы произойти через Польшу и Великое кня­жество литовское. Северная часть Германии говорила на нижненемецких диалек­тах, распространенных также в землях Ливонского ордена и с этой группой не­мецких языков проникновение «тюрьмы» в русский язык наука не связывает.

Как узнать когда в польском языке появилось слово «тюрьма»? Польша - католическая страна. Большую часть средних веков основную массу документов в ней писали на латыни, и польский язык стал распространяться в письменных до­кументах в основном с XV века. В Польше уже несколько десятилетий издается многотомный «Словарь польского языка XVI века». Слово «тюрьма» по данным картотеки словаря не фиксируется в польских документах XV века и появляется впервые в XVI веке в произведении «Разговор поляка с влахом» польского поэта и прозаика Лукаша Горницкого, датируемого 1587 годом. Разница с первыми упо­минаниями тюрьмы в Московском государстве составляет более 100 лет, что гово­рит о невозможности проникновения слова «тюрьма» из немецкого в Московское государство через Польшу.

А когда слово «тюрьма» появилось в землях Великого княжества литовско­го? Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к данным «Словаря старо­украинского языка XIV-XV веков», а также «Историческому словарю белорусско­го языка». В западнорусском (староукраинском) языке XIV-XV веков слово «тюрьма» по данным словаря отсутствует. В западнорусском (белорусском) языке XV-XVI веков по данным словаря «тюрьма» фиксируется впервые в одном деле 1520 года, записанном в Книге судных дел Метрики Великого княжества литов­ского. История эта достаточно интересна, похожа на детектив и требует отдельно­го рассмотрения.

В Книге судных дел есть текст решения от 17 января 1520 года по жалобе Вилькомирских королевских бояр (Шимка, Матвея и Мацка Ясудовичей) на дру­гих Вилькомирских королевских бояр (Войтка и Венслава Богдановичей) по пово­

ду земли Чабутовщины. В ходе разбирательства было предоставлено постановле­ние (судебное решение) от 21 августа 1480 года Виленского пана Яна Кезгайлови- ча по делу Богдана Даниловича с Ясудом. В решении говорится, что по приказу короля (Великого князя литовского) Ян Кезгайлович был назначен судить дело о спорной земле Чабутовщине между Ясудом и Богданом (родителями бояр, су­дившихся о той же земле в 1520 году, 40 лет спустя). Было установлено, что Чабут (владелец земли) умер, после него осталось три сына - Жакгос, Якуб и Ясуд. Жак- гос зарезал брата Якуба за что его Великий князь литовский Сигизмунд «вкинул в тюрьму, и там в тюрьме умер». Именно это предложение в постановлении 1480 года и является по данным Словаря белорусского языка первым упоминани­ем «тюрьмы» в западнорусском языке. Но если мы посмотрим на текст решения 1520 года, то там, пересказывая документ 1480 года указано: «. тот Жакгос убил брата своего Якуба, и князь великий Сигизмунд сказал его в нетство посадить, там же в нетстве умер». Слово «нетсво» (в русских текстах обычно «нятство») происходит от глагола «нять», что означает взять, схватить, лишить свободы. Пленные в летописях XV века часто называются «нятцы». Оба документа - и 1520 года, и 1480 года в Книге судных дел сохранились не в оригинале, а были пе­реписаны после 1520 года. В словаре белорусского языка между 1480 и 1520 годами нет других примеров употребления слова «тюрьма» кроме вышеприведенного.

В русских летописях (московского и новгородского происхождения) есть два эпизода с употреблением слова «тюрьма» до упомянутого выше 1471 года. Оба они касаются событий в Великом княжестве литовском.

В 1402 году князь Ярослав Ольгович Рязанский (сын известного Великого князя Рязанского Олега Ивановича) отправился в поход на город Брянск, который тогда входил в Великое княжество литовское. Его перехватили литовские князья Семен Ольгердович (Лугвень) и Александр Патрикеевич Стародубский и разбили в битве. Ярослав Ольгович был пленен и приведен к Великому князю Литовскому Витовту. Об этом событии есть два вида летописных известий. В кратком известии нет данных о судьбе рязанского князя, и не употребляется слово «тюрьма». Крат­кое известие содержится в Новгородской первой летописи младшего извода (ру­копись 1440-х годов), Летописи Авраамки (рукопись около 1469 года) и отсутст­вует в Рогожском летописце (рукопись 1440-х годов). Таким образом, в летописях, переписанных между 1402 и 1471 годами (первое упоминание тюрьмы в Москве), слово «тюрьма» не встречается.

Однако в летописях, переписанных в 1470-е годы и позднее, содержится из­вестие о дальнейшей судьбе Ярослава Ольговича Рязанского. Так, в Софийской первой летописи и Новгородской четвертой летописи говорится, что после достав­ления князя к Витовту его посадили «в темницу, глаголемую (называемую) тюрь­му». Почему же мы не должны сразу верить такому известию? Например, Софий­ская первая летопись старшего извода (название дано учеными и в древнерусском тексте не указано) переписана в 1470-е годы с несохранившейся рукописи, в кото­рой излагалась русская история до 1418 года. Речь совсем не идет о том, что эта рукопись было поддельная, но переписчик 1470-х годов вполне мог заменить или дополнить текст одним словом «тюрьма», которое в 1470-е годы уже было широ­ко употребимо. Таких примеров замены отдельных слов в летописании предоста­точно. Тем более, что в других русских летописях есть варианты и без слова

«тюрьма» (посадили в темницу), например в Ермолинской, Типографскй, Симео­новской, Вологодско-Пермской и других. Очень важно то, что в так называемых Белорусско-литовских летописях слово «тюрьма» при описании событий 1402 года не употребляется. Получается интереснейшая загадочная детективная история. В части русских летописей, переписанных через 70 лет после 1402 года, имеется слова «тюрьма» при описании событий в Литве. А в летописях литовских (на западнорусском языке) такое слово не встречается.

В Ермолинской летописи (переписана в 1480-е годы), Софийской второй и Львовской летописях (созданы в XVI веке) при описании освобождения в 1418 году князя Свидригайло Ольгердовича, заключенного почти на 9 лет в городе Кременце Подольском, употребляется следующая фраза: «... сѣдѣвша полъ 9 года въ тюрмѣ, выняша», т.е. сидевшего восемь с половиной лет в тюрьме - освободили. Во всех остальных русских летописях освобождение описывается по другому: «... а князя Свѣтригаила изъ из желѣзь высѣклъ», т.е. князя Свидир- гайла из желез (оков) освободил.

С большой долей вероятности мы можем говорить о замене переписчиком летописи термина «железа» на более близкий ему в 1480-е годы термин «тюрьма». Переписчик, как и современный гражданин, зачастую не осознавал разницы между различными видами лишения свободы. Вероятно, он это делал не по злому умыс­лу, так как летописцы не переписывали летописи слово в слово, а скорее «близко к тексту». Если бы летописец знал, что потомки будут устанавливать самую ран­нюю дату упоминания «тюрьмы» в русских исторических источниках, то вероятно переписывал бы более внимательно.

Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что в Московском госу­дарстве слово «тюрьма» впервые упоминается при описании событий 1471 года, в Великом княжестве литовском в 1520 году (есть спорные упоминания за 1402, 1418, 1480 годы), в Королевстве Польском в 1587 году. Если бы немецкое слово Turm проникло в Московское государство через Польшу и Литву, то даты бы име­ли другую последовательность. Получается, что «тюрьма» проникла в Польшу из Москвы (либо из Литвы, если спорные даты подтвердятся). Но каким же обра­зом это произошло?

Тюркская версия

Известный исследователь тюркских языков В. В. Радлов в третьем томе «Опыт словаря тюркских наречий» 1905 года уверенно указывал, что слово «тюрьма» в тюркских языках заимствовано из русского языка. На тот момент бы­товало мнение о заимствовании этого слова в русский из средне-верхненемецкого. В 1915-1917 годах в Стамбуле был впервые опубликован «Словарь тюркских на­речий» (Диван луга тат тюрк) автора XI века Махмуда аль Кашгари (Махмуда Кашгарского). Книга вызвала большой научный резонанс. Уже в 1928 году тюрко­лог Броккельман поставил под сомнение выводы Радлова, а работавший в Турции татарский историк права Садри Максуди указал, что слово «тюрьма» тюркского происхождения. К этому мнению присоединились известные тюркологи Менгес и Рясянен. Ученые указывали, что тюркский глагол «tur» (оборачивать) мог иметь аффикс «ma», таким образом, «turma» дословно означало нечто «обернутое», тем­ницу, место лишения свободы, стены которой со всех сторон оборачивают узника.

Учитывая, что с 1237-1241 годов после нашествия Батыя русские земли на­ходились под властью Золотой Орды вплоть до знаменитого стояния на реке Угре 1480 года, эта версия выглядела весьма привлекательно. Ханы Орды были мон­гольского происхождения, большинство кочевого населения - тюркского. Тюрк­ские и монгольские языки составляют единую языковую группу. Эта версия на­брала большую популярность и многими принимается сейчас в качестве наиболее вероятной. У этой версии есть ряд недостатков, один из которых стоит упомянуть отдельно. Как получилось, что «якобы тюркское» слово тюрьма стало употреб­ляться только с 1471 года, когда власть Орды над Русью уже практически пошат­нулась?

Романская (итальянская) версия

Исследователи высказывали и третью версию. Филолог украинского проис­хождения С. Гардинер в 1959 году в ходе рассмотрения немецкой и тюркской вер­сий высказал итальянскую гипотезу. Она указала, что итальянское «ciurma» озна­чало гребцов на галере. В современном итальянском это слово также имеет значе­ние «сброд». Гардинер связывала эту этимологию с генуэзцами, имевшими коло­нии в Крыму и Северном Причерноморье. На наш взгляд эта версия кажется наи­более вероятной.

Действительно, при Иване III (Великий князь Московский в 1462-1505 годах) в Москву приезжало много итальянцев. В 1472 году Иван III женился на долго жившей в Италии племяннице последнего Византийского императора Софии (Зое) Палеолог. Широко известны архитектор и начальник артиллерии Аристотель Фьо- рованти, архитектор Марко Фрязин и другие. Итальянцы занимались строительст­вом московских соборов, резиденции великого князя, московского кремля. Напом­ним, что слово «тюрьма» появляется в летописях с 1471 года.

Все три версии происхождения слова «тюрьма» в русском языке не являют­ся бесспорными и требуют дополнительных серьезных исследований с участием иностранных ученых - историков и филологов.

Использованная литература

1. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т. 2. Законодатель­ство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. - М.: Юрид. лит., 1985. - 520 с.

2. Словарь русского языка XI-XVII вв. / Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. - М.: Наука - Азбуковник, 1975. Вып. 30 (Томъ - Убере- чися) / Гл. ред. Р. Н. Кривко. - 2015. - 320 с.

3. Сумин А. В. О первом упоминании тюрьмы в русских летописях // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Выпуск 4: Четвертые чтения памяти академика РАН Л. В. Милова. Материалы к международной научной конферен­ции. Москва, 26 октября - 1 ноября 2015 г. - М., 2015.

4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т.: Пер. с нем. = Russisches etymologisches Worterbuch / Перевод и дополнения О. Н. Трубачёва. - 4-е изд., стереотип. - М.: Астрель - АСТ,2004. Т. 4. - 860 с.