<<
>>

ГЛАВА 30 «НУЛЕВОЙ ЧАС»: СОЮЗНИКИ И НЕМЦЫ

В мае 1945 года немцам казалось, что настал конец света. Ощущение вселенской катастрофы и породило выражение «нулевой час». Германия была оккупирована и находилась во власти победителей.

Идеология и ценности победителей были навязаны побежденным. Хорошо это было или плохо — еще

предстояло выяснить, но одно было несомненно — самое страшное осталось в прошлом.

В западной зоне оккупации, которая занимала две трети бывшего рейха, социальные основы общества не претерпели существенных изменений. Собственники предприятий, управляющие и специалисты, несмотря на свое сотрудничество с Гитлером, сумели устроиться и в новых обстоятельствах. Опыт и профессионализм — это одно, моральные убеждения— другое. Лишь самые известные коллаборационисты, вроде Альфреда Крупна, были арестованы и предстали перед судом. Таким образом, разгромленная Германия сохранила своих управляющих, инженеров и рабочих, благодаря которым и стало возможным экономическое чудо 50-х годов. В первые годы оккупации, с 1945 по 1949 год, у них была одна основная задача— воспрепятствовать или хотя бы уменьшить вред тех директив оккупационных властей, которые были направлены на деиндустриализацию Германии.

В 1945 году союзники были весьма удивлены тем обстоятельством, что Германия, несмотря на войну, прокатившуюся по ее территории, сумела сохранить основной промышленный потенциал.

Спад производства в сталелитейной промышленности не превышал 10%, и ни в одной из ключевых отраслей промышленности убытки от войны не превышали 20%. Таким образом, говорить о «нулевом часе» в промышленности не при-ходилось. Однако оставалось колоссальное множество других проблем.

Немецкие города находились в плачевном состоянии. Дома лежали в развалинах, похоронив под собой своих бывших жильцов. Новую Германию предстояло создавать на месте этих улиц, превращенных в кладбища. Некоторые районы Берлина, Кёльна и Г амбурга были разрушены до основания.

Один из районов Кёльна пришлось огородить во избежание эпидемий, источником которых могли бы стать разлагающиеся трупы. Тем горожанам, которые не смогли найти приют в деревнях, приходилось довольствоваться самыми примитивными убежищами.

Последние недели безнадежно проигранной войны только увеличили число новых, уже бессмысленных разрушений. Подчиняясь приказу, немцы продолжали сражаться. Некоторые из них даже верили в то, что фюрер обладает супероружием, которое еще позволит спасти положение.

Другие же надеялись, что англичане и американцы станут их союзниками, чтобы вместе отразить натиск русских и «спасти цивилизацию». Поэтому имело смысл как можно дольше оказывать сопротивление на восточном фронте. Немецкий флот выполнил свою последнюю миссию, эвакуировав беженцев из Восточной Пруссии, которая была отрезана от остальной Г ермании стремительным наступлением советских войск. Десятки тысяч беженцев были доставлены в Г амбург и другие порты Западной Г ермании.

Потери Г ермании в войне были огромны. Свыше 3 млн солдат были убиты или пропали без вести, свыше миллиона — ранены или стали инвалидами. Лагеря союзников были переполнены немецкими военноплен-ными. Тем, кто оказался в советском плену, предстояло вернуться на родину только через десять лет. Свыше полумиллиона мирных жителей стали жертвами бомбежек авиации союзников.

323

Солдаты союзников заняли наиболее пригодные из уцелевших домов под штабы и казармы. В административных зданиях расположились русские, британские, французские и американские офицеры. Война стала причиной вынужденной миграции миллионов людей. Немецкие солдаты и гражданские лица пытались найти свои дома, а поляки и русские, пригнанные в Германию в качестве рабов, находились в сложном положении. Кроме того, существовали и десятки тысяч русских, которые во время войны перешли на сторону немцев. Некоторые украинцы и латыши, литовцы и эстонцы, входившие в дивизии СС, запятнали себя жестокими преступлениями, но ныне жертвы и палачи перемешались между собой.

Узники концентрационных лагерей были освобождены. Теперь на территории Германии находились миллионы иностранных граждан, многие из которых были больны и не могли работать — что было делать с ними? А что было делать с оставшимися в живых европейскими евреями? Для всех этих людей был найден новый термин — «перемещенные лица». Их снова поместили в лагеря, в обычные бараки, где их кормили добро-вольцы. Чтобы рассортировать и обустроить этих людей, потребовались годы — и далеко не всегда они оказывались в той стране, где хотели бы оказаться.

В начале лета 1945 года по Европе перемещалось свыше 20 млн человек — убегая или просто переходя с места на место. Дороги были запружены людьми, нагруженными своим скарбом. Те поезда, что все еще ходили, были битком набиты людьми, кому не доставалось места внутри, ехали на крышах. Вызванная войной миграция продолжалась еще 2-3 года после окончания войны и по своим масштабам превосходила всякое воображение. С середины 1944 года, отступая под натиском Красной Армии, немцы и их союзники прилагали все усилия, чтобы удержать Восточный фронт и дать возможность как можно

большему числу людей уйти на запад. Число жертв, вероятно, превысило 2 млн человек, поскольку военные действия порой настигали колонны гражданских беженцев. Нацисты, хозяйничавшие в Польше, возможно и заслужили свою участь, чего не скажешь о немецких детях. Трагедия настигла всех — виновных и невиновных.

Согласно условиям Потсдамской мирной конференции, те немцы, которые осели в Польше во время войны, как, впрочем, и те, которые жили на ее территории еще задолго до того, как она стала независимым госу-дарством, были переселены в Германию. Еще несколько миллионов переселили с восточных территорий между Одрой и Вислой, которые Г ермания оккупировала в ходе войны и которые теперь стали частью Польского государства. Этнические немцы были переселены и из Судетской области Чехословакии. Предполагалось, что это делается из гуманных соображений, однако все эти переселения породили лишь плохо скрываемую ненависть.

И поляки и чехи жестоко обошлись с побежденными. В итоге, примерно 10 млн немцев прибыли в Западную зону оккупации, порой не имея при себе ничего, кроме той одежды, которая была на них. Но зато теперь они хоть были «дома», среди «своих», хотя местные жители отнюдь не обрадовались такому количеству переселенцев.

324

При этом на них не распространялся статус «перемещенных лиц», к которым относились 1,5 млн русских, 1 млн французов, 600 000 поляков и сотни тысяч жителей других стран, которых пригнали из оккупированных Германией стран для работы. Кто-то из этих «перемещенных лиц» еще имел дома, куда можно было возвратиться, другие, включая и многих русских, вообще не хотели возвращаться, поскольку знали, что их ожидает за сотрудничество с немцами.

Британское командование, выполняя соглашения с русскими и югославами, силой оружия заставили вернуться на родину тысячи людей. (Многие из русских «возвращенцев» в момент возвращения на родину были отправлены в сталинские лагеря.) Евреи, сумевшие уцелеть в «лагерях смерти», мечтали найти свою новую родину на территории Палестины, которая находилась под контролем Великобритании. Послевоенные немцы жили очень скудно — в голоде и холоде. Угля не хватало не только для потребностей индустрии, но и для отопления жилищ. В городах почти все деревья вырубили на дрова. Знаменитый берлинский парк Тиргартен лишился большинства деревьев. Оказание помощи 25 млн бездомных людей было затруднено разрушенной транспортной системой. Многие немецкие семьи лишились своих кормильцев, павших на фронтах второй мировой войны «за фюрера и фатерланд», и почти в каждой семье были больные и раненые. Основной проблемой 1945 года было выжить. Комендантский час, а также развал почтовой и телефонной связи вновь превратили Г ерманию в отдельные княжества. В Г амбурге не знали, что происходит в Кёльне.

Лучше всех было положение немецких крестьян, чьи дома не разрушила война. Крестьяне охотно обменивали муку, молоко, овощи, мясо на персидские ковры или бриллианты, которые им предлагали голодные горожане.

В таких ситуациях, как правило, не до «братских» чувств.

Солдаты союзных армий тоже обменивали сигареты и продукты питания на дорогие фотоаппараты и часы. Сигареты вообще стали самой ходовой валютой. То, что послевоенную Германию и центральную Европу не поразили массовый голод и эпидемии, можно отнести к заслуге администрации союзников и добровольцев. Благодаря новым препаратам удалось предотвратить вспышку инфлюэнции, которая поразила миллионы людей после окончания первой мировой войны. Вошь — основной разносчик болезни, была побеждена благодаря ДДТ. Надо отдать должное и молодым офицерам союзных войск, которые успешно справились со своими сложнейшими обязанностями. Да и сами немцы, работая под их началом, хотели побыстрее восстановить порядок.

325

Впрочем, современники отмечали апатию и безразличие немецкого населения. Это можно объяснить и крайне скудными городскими рационами, которых едва хватало на то, чтобы не умереть с голода, и первой, самой трудной мирной зимой, которая, как назло, оказалась рекордно холодной. В результате этого среди городского населения, особенно среди тех, кто ютился в самодельных убежищах, были многочисленные жертвы.

Германия полностью находилась во власти оккупационных властей. Однако среди союзников уже наметился раскол, хотя все они сходились в одном — в своем недоверии к побежденным. Будущая Германия должна была оставаться единой, но находиться под контролем союзников. Ни советские, ни западные лидеры не сомневались в том, что немцы смогут восстановить свои разрушенные города и свою промышленность; вопрос был в том, не возобладают ли среди них реваншистские настроения? Союзники

полагали, что немцы так и не изменились и даже после такого тяжелого поражения лишь затаили свою неисправимую воинственность, которая еще сможет угрожать миру в Европе. Как показала история Германии, немцы имели склонность подчинять интересы личности интересам государства, благодаря чему германские лидеры могли угрожать соседним странам. А с каким чудовищным варварством вели себя гитлеровские армии на оккупированных территориях! Германские победы 1939-1942 годов вызвали разрушение континентальной Европы, сопровождаясь убийствами и страданиями миллионов людей.

К концу войны уже практически каждого немца можно было заподозрить в соучастии творившихся преступлений. Такое отношение можно понять, если вспомнить, что предстало глазам союзников при освобождении концентрационных лагерей — штабеля обнаженных трупов и чудом уцелевшие узники, похожие на скелеты. Все это было запечатлено военной кинохроникой, но многие люди, особенно в СССР и Польше, на собственном опыте познали зверства нацистов.

Строя свои планы, союзники исходили из того, что в мире существуют 70 млн немцев и до тех пор, пока их сознание и общественный строй в корне не изменятся, они будут представлять угрозу миру. Однако в вопросе о том, какие именно перемены необходимо провести, у представителей западных стран и Советского Союза имелись существенные разногласия. Единство было в одном — для начала необходимо избавиться от нацистской политической верхушки. Целесообразность требований, предъявленных союзниками к безоговорочно капитулировавшей Германии, много и безрезультатно дебатировалась историками. Союзные страны сражались с Германией во имя собственного выживания. Поэтому какие можно было вести пе-реговоры с преемниками Гитлера, да еще на тех условиях, которые бы позволили Германии сохранить остатки своей военной мощи? Германия должна была получить урок, который бы помог ей забыть о чувстве собственного военного превосходства. Г ерманские соседи не смогут жить в безопасности, если страна будет находиться под контролем самих немцев. Это означало, что союзники должны будут контролировать Германию в течение 25, а то и 40 лет. Именно на такой трактовке «безоговорочной капитуляции» и сошлись Сталин, Рузвельт и Черчилль во время переговоров в 1944 и 1945 годах.

Первые решения, принятые еще во время войны, предполагали роспуск вооруженных сил Г ермании и ее генерального штаба, зараженного прусскими военными традициями. Согласно плану Моргентау, предложенному в 1944 году, Г ермании запрещалось иметь тяжелую промышленность, способную производить машины и другую технику. Вместо этого она должна была

326

развивать легкую промышленность, а из всех «орудии производства» делать только консервные ножи и, таким образом, стать «пасторальной» страной. Промышленно развитая Рурская область должна была перестать быть таковой. Уровень жизни самих немцев не должен был превышать уровня жизни ее восточных соседей, которых она оккупировала. Разумеется, что этот план был задуман для того, чтобы наказать Г ерманию за все ее военные варварства. Ведь в случае принятия этого плана многочисленный рабочий класс Германии не смог бы найти работу внутри страны, вынужден был бы искать ее в странах-союзниках и, таким образом, частично возместил бы понесенный ими ущерб. Но, разумеется, все это было нереально. 70 млн немцев не смогли бы выжить без экспортной индустрии, а Европа не смогла бы обойтись без стали и угля Рура. Кратковременные репарации не возместили бы тех затрат, на которые пришлось бы идти союзникам, чтобы не дать немцам умереть с голоду. Недостатки этого плана бросались в глаза, однако его оппоненты не могли отказаться от него полностью и вынуждены были вносить определенные коррективы.

Незадолго до окончания войны США сформулировали свои цели оккупации Г ермании в приказе, изданном Объединенным комитетом начальников штабов 25 апреля 1945 года за номером 1067. Планы Великобритании практически не отличались от планов США, хотя англичане и придерживались более конструктивного взгляда на будущую реабилитацию Германии. В обязательном порядке предусматривались повальная деиндустриализация и демонтаж немецких заводов, которые должны были пойти в счет репараций. Уровень жизни немцев не должен был превышать минимальный прожиточный уровень, но чтобы избежать массового голо-

327

да, предусматривалось ежегодное выделение 700 млн долларов на экспорт продуктов питания в англо-американскую зону оккупации. Однако Великобритания и сама нуждалась в американских кредитах, поэтому последнее условие для нее было неприемлемо. Пусть немцы сами за себя платят, а ради этого работают на экспорт.

Это предложение стимулировало пересмотр того драконовского ограничения, которое предполагалось наложить на германскую индустрию, согласно первоначальному решению четырех союзных держав, принятому в марте 1946 года. Согласно ему, германская промышленность должна быть сокращена вдвое по сравнению с уровнем, достигнутым ею в 1938 году.

Экономическая политика стран-союзников, проводимая ими с 1945 по 1949 год, содержала множество противоречий. Продолжался демонтаж немецких заводов. Это делалось с тройной целью — получить эти заводы в качестве репараций, уничтожить германскую военную мощь и избавиться от сильного конкурента на мировых рынках — например, в области фармацевтической промышленности. Патенты становились военной добычей. В то же время росло понимание того, что Западная Г ермания должна быть восстановлена, что ее процветание обеспечит поддержку европейской демократии в условиях «холодной войны». Но лишь в 1952 году были прекращены все попытки ограничить рост германской тяжелой индустрии.

Немцы сумели успешно преодолеть тяжелые испытания первых послевоенных лет. Они согласились с определенными ограничениями — например, не производить ядерное оружие или отравляющий газ. Что касается всего остального, то союзники вскоре оставили свои попытки изменить структуру германской промышленности, разделив на части могущественные картели и лишив власти банки.

В начальный период оккупации случались массовые интернирования лиц, игравших важную роль в Третьем рейхе. Те военнопленные, которые оставались в руках союзников и работали где-то за границей, например на английских фермах, после окончания войны не были отпущены по домам.

Это было сделано только в конце 1948 года. Однако большинство из миллионов немцев, взятых в плен союзниками в конце войны и находив-шихся на территории Г ермании, вскоре были освобождены. Немецким женщинам приходилось выполнять тяжелую ручную работу, например разгребать завалы зданий. Но где же были мужчины? Три с четвертью миллиона были убиты или пропали без вести, миллионы стали калеками, миллионы находились в плену. Незадолго до своей смерти Рузвельт писал: «Немцы не должны быть превращены в рабов... Но им необходимо заслужить себе право вернуться в содружество законопослушных и миролюбивых наций». Им никогда больше не будет доверено право носить оружие. Крупные промышленники и лидеры национал-социалистской партии должны предстать перед судом в качестве военных преступников. Германская промышленность должна находиться под контролем и на ее рост следует наложить определенные ограничения.

Немцам говорили, что их освободили от нацизма, однако солдатам союзников было приказано не вступать в тесные отношения с населением Г ермании. Запуганные, страдающие от голода и холода, немцы должны были пройти курс «перевоспитания». Одной стороной медали были наказание и денацификация, другой — насаждение демократических ценностей. Для этого был установлен контроль над средствами массовой информации и школьным образованием. Постепенно стал вводиться и политический плюрализм. Союзники быстро поняли, что с помощью наказаний немцев не перевоспитаешь. Разве можно относиться к ним как к париям и при этом толковать о ценностях свободы?

Денацификация и «перевоспитание», несмотря на все противоречия и глупости при их проведении, дали свои плоды. В ноябре 1945 года начался Нюрнбергский процесс над лидерами нацистского государства. Он про-должался одиннадцать месяцев и закончился смертными приговорами для двенадцати обвиняемых. Кроме того, в процессе суда открылись факты ужасающего варварства, творившегося нацистами по отношению к населению оккупированных ими восточных территорий. Эти факты неприятно поразили многих рядовых немцев, и только самые неисправимые из них продолжали твердить о том, что газовые камеры Освенцима — это пропаганда союзников. Народ уже не испытывал никакого сочувствия к соратникам Гитлера, которые довели Германию до плачевного состояния, хотя, узнав о том, что Геринг перехитрил своих тюремщиков и покончил с собой прежде, чем его повесили, многие испытали чувство удовлетворения.

Союзники признали СС преступной организацией.

Чтобы уменьшить числи сторонников нацизма, союзники пошли на суровые меры. Каждый немец должен был заполнить анкету, так называемую «Frage-boden», которая служила основанием для денацифика-ции. Миллионы немцев были убежденным членами национал-социалистской партии но многие вступили туда из конъюнктурных соображений, а кто-то из страха или по принуждению. Но только 209 000 нацистов (из населения в 44,5 млн человек) предстали перед специальными судами, организованными в 6ританской, американской и французской оккупационных зонах.

Больше всего таких судов было в американской зоне.

328

В советском секторе, население которого насчитывало 17 млн человек, перед судами предстало порядка 17 000 человек. Это не означает, что русские были более милосердны, они просто не любили затруднять себя судебными процедурами. Десятки тысяч немцев были заключены в бывшие нацистские концлагерями там многие из них погибли. При этом среди них были не только нацистские преступники, но и антикоммунисты. Из тех, кто был признан нацистами, только 1667 человек отнесли к числу главных преступников, еще 23 060 человек были признаны «частично виновными» 150 425 — наименее виновными и свыше 1 млн человек — «сторонниками» нацизма, более 5 млн подозреваемых вообще не понесли никакого наказания. Даже союзники поняли, насколько неудовлетворительными оказались итоги судебного преследования нацистов. Наименее виновные зачастую понесли более тяжелое наказание чем те, кто творил преступления абсолютно сознательно — например, гауляйтер Гамбурга, который после короткого тюремного заключения оказался на свободе и благополучно процветал в послевоенной Германии. Правосудие оказалось слишком субъективным и случайным, а наказание — слишком произвольным. Они не смогли охватить всех, кто был причастен к преступлениям Третьего рейха. За некоторым исключением, большинство судей и гражданских служащих остались со времен нацизма, а картотеки не пересматривались с мая 1945 года! Слишком много в Германии было членов национал-социалистской партии, а потому следовало отказаться от мысли наказать всех, за исключением, разумеется, самых опасных преступников.

Тем не менее большинство немцев после войны пересмотрел» свои взгляды. Этому способствовала и программа «перевоспитания», хотя она и не была главной причиной. Союзники были совершенно правы в том, что немцы способны возродить свою страну, но заблуждались насчет их желания при первой малейшей возможности избрать себе нового Гитлера и снова отправиться 329

покорять мир В 1945 году Генри Моргентау (министр финансов США в 1934-45 годах) даже написал книгу, назвав ее «Германия — наша проблема». В ней он описал, как некий никому не ведомый капрал уже лелеет тайные замыслы в надежде, что наступит момент, когда восстановленная Германия сможет взять реванш за поражение в войне. Спустя сорок лет после окончания войны Моргентау признал, что ошибся. Германия избавилась от воинственности и непосредственным сви-детельством этого стало признание большинством немцев (за исключением группы экстремистов) того факта, что Г итлер оказался ложным пророком. К удивлению союзников, подпольное нацистское движение «верврльф» не имело никакого успеха. Немцы решили учиться у своих победителей, которые оказались сильнее. Над германским менталитетом перестал довлеть лозунг «DeutschlanoVuber alles» («Германия превыше всего»). Британские представительные институты власти стали моделью для политического устройства Германии, а американский образ жизни — во многом благодаря голливудским фильмам и американским солдатам, щеголявшим в красивой униформе, — образцом, к которому нужно стремиться,

Уроки полученные от русских, были не столь очевидны. Никто в Германии, за исключением самых твердолобых коммунистов, не желал подражать советскому образу жизни и понижать свой жизненный уровень. Несомненно, что, в отличие от 1918 года, год 1945 стал не реломным в современной германской истории Соблазн новых завоеваний и установления мирового господства был надежно погребен под руинами второй мировой войны

Однако нельзя сказать, что Г ерманию ждал быстрый моральный ренессанс. Большое количество немцев было фанатично предано Гитлеру, и лишь немногие испытывали искренний стыд и раскаяние за военные пре-ступления нацизма. Большинство сожалело, что война была проиграна, меньшинство признавало, что они были освобождены союзниками. Именно это меньшинство и стало ядром нового германского общества.

В течение двух первых послевоенных лет уровень жизни был ужасающе низким, а присутствие солдат союзников постоянно напоминало немцам о поражении. Города лежали в руинах — и главной задачей была задача выжить. При таких обстоятельствах было не до чувства вины.

Многие немцы из старшего поколения не отрекались от нацистского прошлого, однако Гитлер был мертв и приходились учитывать новые политические реальности, работать на новых хозяев.

Молодые вели себя иначе. Они вас больше и больше задавались вопросом о жизнённых ценностях своих родителей и не находили повода гордиться германской историей или тем, что они — немцы. Выход был в том, чтобы стать «добрыми» европейцами. Таким образом, Германия стала первой со временной нацией, чьи граждане сознательно порвали со своим прошлым, причем часть немцев, отложив в сторону

моральные проблемы, сосредоточилась на строительстве новой жизни, а другая часть испытывала искренний стыд за историю своей страны.

Западные союзники полагали, что для решения всех послевоенных проблем потребуется как минимум время жизни одного поколения, однако все пошло гораздо быстрее. Этому способствовала и конфронтация между странами Запада и Советским Союзом, которая переросла в «холодную войну». Уже через два года после капитуляции Германии союзники публично признали, что немцы «встали на путь исправления», хотя в глубине души продолжали им не доверять. И это подозрение сохранялось в течение полувека, дожив до того момента, когда встал вопрос об объединении Г ермании.

В советской зоне оккупации немцы подвергались сталинскому «перевоспитанию». Сталин верил, что его методы, опробованные на народах СССР, более эффективны, чем методы союзников. Немцы уже продемонстрировали завидную склонность к «сильной руке» Для некоторых вообще не было никаких проблем, нужно было только «перекраситься» из коричневого в красный цвет. Особенно легко оказалось сформировать молодежные «красные бригады» Советские оккупационные власти и их немецкие ставленники принялись наводить «порядок». Как победители русские могли вывезти из Г ермании в качестве репараций все, что им заблагорассудится, но Сталин, решив трансформировать германское общество по-своему, не видел причин торопиться. Уверенный в своей власти, он был готов использовать для проведения нужной ему политики не только немецких коммунистов, но даже пленных лидеров вермахта, из которых еще в 1943 году был образован комитет «Свободная Германия». Бывшие сторонники Гитлера, оказавшись достаточно по-лезными, теперь могли реабилитировать себя, выказав безграничную преданность Москве.

Других, например ученых или специалистов в области ракет просто заставили работать.

Впрочем, в этом отношении и западные союзники действовали сходным образом. Сталин видел свою главную задачу в том, чтобы сделать Германию «социалистической". Исходя из собственных идеологических предпосылок, он с большой тревогой следил за развитием событий в западной зоне оккупации, поскольку именно там жило 6ольшинство немцев. В этом его страхе уже содержались зародыши будущей «холодной войны».

330

В своих отношениях с союзниками немцы не вели себя абсолютно пассивно. Постепенно начало складываться политическое ядро будущей Германии, состоявшее из деятелей, не запятнавших себя сотрудничеством с нацистами. Но таким привезенным из Москвы коммунистическим лидерам, как Вильгельм Пик и Вальтер Ульбрихт, требовался колоссальный заряд цинизма, поскольку они прекрасно знали о сталинском терроре, жертвою которого стали многие их товарищи. Впрочем, среди вернувшихся из изгнания или освобожденных из концлагерей были и коммунисты-идеалисты, которые сохранили в неприкосновенности весь свой запас иллюзий относительно сталинской России и теперь были готовы работать во имя «антифашистской» Г ермании.

Именно советские оккупационные власти в июне 1945 года первыми объявили о восстановлении демократии, разрешив в своей зоне деятельность различных политических партий. В первую очередь это разумеется была Коммунистическая партия Г ермании (КПГ), затем Г ерманская социал-демократическая партия (СДП), консервативный Христианско-демократический союз (ХДС) и Либерально-демократическая партия, больше известная на Западе под именем Свободно-демократической (СвДП). Краеугольным камнем советской политической системы была установленная Лениным однопартийность, при которой существование какой-либо оппозиции было недопустимо. В отношении Германии Сталин был готов пойти на большие уступки, осуществив коммунистическую диктатуру за более приемлемым и для союзников, и для местного населения фасадом.

Однако когда австрийские коммунисты на подлинно свободных выборах, состоявшихся в ноябре 1945 года, получили только 5 % голосов, Сталин понял, что с играми в многопартийность пора кончать. Советские власти заставили социал-демократическую партию, которой руководил Отто Гротеволь, объединиться с коммунистами, образовав Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ). На земельных выборах, состоявшихся осенью 1946 года, СЕПГ, несмотря на активную помощь советских властей, не смогла одержать убедительной победы над ХДС и либералами.

Поэтому, чтобы взять под контроль местные органы власти, ей пришлось прибегнуть к антифашистскому народному фронту. Берлин, хотя и находился в советской зоне оккупации, контролировался четырьмя державами-победительницами, поэтому Москва не имела возможности манипулировать политическими партиями, так что здесь не состоялось даже объединение социалистов с

коммунистами.

Это обстоятельство повлияло на окончательный раскол Г ермании. Получив свободу выбора, немецкие политические лидеры отвергли тоталитаризм. Вместо этого два самых видных деятеля послевоенной Г ермании Курт Шумахер (СДП) и Конрад Аденауэр (ХДС) заложили основы многопартийной системы и парламентской демократии того государства, которое чуть позже стало называться Федеративной Республикой Германии. Что касается советской зоны оккупации, то немцы, проживающие здесь, получили право свободного выбора спустя сорок пять лет.

Разумеется, и в западной зоне оккупации выбор немцев не был абсолютно свободным, поскольку союзники просто не допустили бы создания тоталитарного коммунистического государства. Но самое главное состояло в том, что желание союзников создать на территории Германии демократическое государство, совпало с желанием большинства немцев.

Два западногерманских лидера — Курт Шумахер и Конрад Аденауэр представляли собой разительный контраст. Шумахер обладал завидной силой духа, хотя его здоровье было подорвано продолжительным заключением в концентрационных лагерях. Он ненавидел все формы тоталитаризма. В качестве образца для собственной социал-демократической партии он взял британскую лейбористскую партию. Шумахер был бескомпромиссен в принципиальных вопросах, поскольку полагал, что именно беспринципность стала причиной германского краха. Он хотел возглавлять сильную и независимую партию, приверженную демократии, социализму и правам личности, которая бы поставила своей целью суверенитет объединенной Г ермании, уважаемой победившими ее странами-союзниками.

Аденауэр придерживался несколько иных взглядов. Ни одна политическая партия Германии не выдержала испытания годами нацизма. Они или подыгрывали Гитлеру накануне января 1933, или пошли по пути соглашательства с ним сразу после того, как он захватил власть. Поэтому Аденауэр решил создать новую партию — ХДС, к которой примкнул его баварский союзник Христианско-социальный союз (ХСС). Для этого требовались гибкость, ловкость и большие политические навыки. Поли-тические цели этой партии не должны были ограничиваться исключительно насущными нуждами. Убежденный католик и житель Рейнской области, Аденауэр был не чужд радостям жизни. В 1933 году, будучи мэром Кёльна, он оказал открытое неповиновение нацистам, но в дальнейшем уже не играл заметной роли как деятель антифашистской оппозиции.

Он вел уединенный и весьма комфортабельный образ жизни, сберегая свои силы для лучших времен. И лишь за полгода до окончания войны, после раскрытия знаменитого заговора против Гитлера 20 июля 1944 года, он был арестован гестапо. Но Аденауэр не принимал участия в этом заговоре и поэтому не пострадал.

331

То, что не Шумахер, а именно Аденауэр, которому уже было за семьдесят, стал ведущим западногерманским политиком, оказалось довольно неожиданным. Поначалу его возвращение в политику не предвещало ничего хорошего. Американцы снова сделали Аденауэра мэром Кёльна, но его личная суровость и старания политических оппонентов привели к скорой отставке, как только контроль над городом перешел в руки британских властей. Но он снова появился на политической сцене, чтобы бросить вызов Шумахеру и его СДП. Третьей по численности партией Западной Г ермании была либеральная Свободно-демократическая партия (СвДП), которая, балансируя между двумя другими, порой ухитря-лась пользоваться заметным политическим влиянием.

Летом 1946 года в западной зоне оккупации были проведены выборы в земельные органы управления. Политические партии стали воссоздавать свои структуры. Социал-демократическая партия Шумахера соперничала с ХДС Аденауэра, которая отвергала социализм и централизованное государство, полагая, что оно должно основываться на правах личности и христианских этических ценностях.

Каждый местный земельный совет возглавлял министр-президент, ответственный перед демократически избранной ассамблеей. Именно благодаря местным органам власти на политической арене послевоенной Германии впервые появились такие выдающиеся деятели, как Рейнхольд Майер, который был министром-президентом Баден-Вюртемберга, Теодор Хеус, Генрих Любке и профессор Людвиг Эрхардт. Западные союзники, которые занимались отбором будущей германской политической элиты (многие из членов которой в свое время не принимали активного участия в борьбе против нацизма), проявили завидную мудрость. Именно этот удачный отбор и оказал решающее влияние на послевоенное демократическое развитие страны. Итак, политическая жизнь была восстановлена, но ее дальнейшее развитие зависело от желания союзников переложить часть ответственности за будущее Германии на

самих немцев, перейти от политики управления к политике сотрудничества. Этот процесс был ускорен началом «холодной войны» и западными подозрениями в отношении Советского Союза.

Однако как поведет себя большинство немцев в условиях демократии после двенадцати лет диктатуры? Много ли среди них осталось политически активных людей? Большинство тех, кто не запятнал себя сотрудничеством с нацистами, придерживались левых убеждений. И они чувствовали, что годы, проведенные ими в концлагерях и изгнании, давали им моральное право решать судьбу новой Германии. Большой и малый бизнес являлся составной частью нацистского государства. Г ерманские бизнесмены и фермеры охотно пользовались дешевой рабочей силой, пригнанной с востока, в большинстве случаев обращаясь с этими людьми именно как с рабами. Большинство немцев можно было обвинить в плохом обращении с иностранцами или с соотечественниками еврейского происхождения. Поэтому они предпочитали «не высовываться», чтобы не привлекать к себе внимания.

Самые образованные слои германского общества, к которым относились гражданские чиновники, судьи, адвокаты, врачи, собственники и просто состоятельные люди — короче, все те, кто благополучно жил при Г итлере и был замешан в преступлениях нацистов, обладали определенным опытом и навыками управления, но им меньше всего можно было позволить играть активную роль в политической жизни послевоенной Германии. Самые бедные слои населения — рабочие и солдаты всегда могли заявить, что они были вынуждены повиноваться приказам, хотя среди них были и те, кто поддерживал нацистов, и те, кто их ненавидел. Сразу после окончания войны даже западные союзники с большим уважением смотрели на коммунистов, боровшихся с нацизмом, чем на немцев с «сомнительным» политическим прошлым. Но постепенно, благодаря выборам в местные органы власти, союзникам удалось «просеять» всех сомнительных и создать небольшую политическую элиту. Доминирование левых в послевоенной политике Г ермании казалось вполне очевидным — правые и сторонники центра в течение первых двух-трех послевоенных лет будут искать сотрудничества с ними не столько ради скорейшего национального возрождения, сколько потому, что оказались слишком скомпрометированы сотрудничеством с нацистским режимом.

В свое время стоило злополучной Веймарской республике обрести независимость, как ей стали досаждать экстремисты. Но в 1945 году ситуация была иной. Немецкие политические лидеры, получив власть в результате свободных выборов, смогли убедить Запад в том, что германская демократия находится в надежных руках. В результате тяжелейшего поражения Германии большинство немцев избавилось от агрессивного национализма. Страна вступила на путь процветания.

<< | >>
Источник: Гренвилл Дж. История XX века. Люди. События. Факты/ Пер. с англ. О.Суворов. — М.: «Аквариум»,1999. — 896 с., с ил.. 1999

Еще по теме ГЛАВА 30 «НУЛЕВОЙ ЧАС»: СОЮЗНИКИ И НЕМЦЫ:

  1. Глава 2. НАЛОГООБЛОЖЕНИЕ
  2. Глава 4. ДЕЛА СУДЕБНЫЕ
  3. Глава 3. ОТДЕЛЬНЫЕ ТОНКОСТИ
  4. Глава 2. ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РФ
  5. Глава 1. ЗАКОН О КФХ
  6. ГЛАВА 8. РОТОРНЫЕ НАСОСЫ
  7. ГЛАВА 10. ОБЪЁМНЫЕ ГИДРОДВИГАТЕЛИ
  8. ГЛАВА 11. ОБЪЁМНЫЙ ГИДРОПРИВОД
  9. ГЛАВА 13. ЛОПАСТНЫЕ КОМПРЕССОРЫ
  10. ГЛАВА 14. ОБЪЁМНЫЕ КОМПРЕССОРЫ
  11. ГЛАВА 17. РОТОРНЫЕ КОМПРЕССОРЫ
  12. ГЛАВА 18. ПРИМЕНЕНИЕ КОМПРЕССОРОВ
  13. Глава 2. Жилищное законодательство
  14. Глава 1. ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ СТРАХОВЫЕ ВЗНОСЫ
  15. Глава II АВТОМАТИЗИРОВАННЫЕ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ
  16. ГЛАВА 9. НАСОСЫ СПЕЦИАЛЬНЫХ ТИПОВ
  17. Глава 1. Понятие жилищного права
  18. ГЛАВА 2. ДЕПАРТАМЕНТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА
  19. Глава 2. Метод системотехники в моделировании